— Очень красивые, командир.
— Правда ведь? Отвезу их в Макту, преподнесу королю.
Дверь открылась, и из хижины вышел человек крепкого сложения с бронзовой накладкой на глазу. За ним шел белокурый юноша с испуганными глазами. Бавис схватился за меч.
— Ты кто, черт возьми?
— Хозяин этого дома. Боюсь, эти статуи слишком хороши для такого тупицы, как Ахак. Он их не оценит — ведь в них нет крови.
— Твоя речь выдает изменника, — заявил Люгас, обнажив клинок.
— А твои действия выдают мясника. — Человек опустил руку на голову одной из собак и добавил: — Оллатаир.
Собака открыла рубиновые глаза и прыгнула, вцепившись зубами в правую руку офицера. Люгас не успел даже крикнуть, как его кисть вместе с мечом отлетела прочь. Он упал на колени, в ужасе глядя на хлещущую из обрубка кровь.
Генерал застыл на месте, одноглазый вернулся в хижину, собаки последовали за ним, и дверь закрылась, а в открытом окне блеснул золотой свет.
Бавис Лап, моргнув, ринулся вперед и вышиб дверь ногой. В хижине было пусто.
— Помогите! — закричал Люгас. — О боги! На помощь!
— Лекаря! — взревел Бавис. — Эй, кто-нибудь, найдите лекаря!
Высоко на холме сверкнула вспышка, и появились Руад и Лемфада с собаками. Чародей был мрачен, его руки дрожали. Он вынул из собачьей пасти окровавленную кисть и швырнул ее вниз.
— Будьте вы все прокляты! — прошипел он.
— Надо найти остальных, — тихо сказал Лемфада. Не в силах оторвать глаз от кровавого пятна на снегу.
Руад, не отвечая ему, смотрел на деревню. Солдаты спешили на помощь раненому офицеру.
— Ты заплатишь мне за это, Ахак. Так или иначе Оллатаир заставит тебя расплатиться. — Он отвернулся и зашагал к лесу.
В сумерки они добрались до пещер. Там горели костры, и Гвидион врачевал раненых. Лло Гифс подошел к одноглазому чародею.
— Ты и есть тот самый мастер?
— Да, — Руад посмотрел в голубые глаза плечистого воина. — А ты — Сильная Рука. Надеюсь, это имя дано тебе не напрасно. Сила понадобится тебе, когда растает снег.
— Я знаю. Дагда сказал мне о королевском войске. Ты поможешь нам?
— Сделаю, что смогу. Но ты должен знать, что войско короля возглавляют рыцари Габалы, смертельно опасные в бою.
— Я тоже опасен, чародей — можешь мне поверить, — улыбнулся Лло.
— Вера верой, но у этих рыцарей волшебные мечи и доспехи, а сами они наделены необычайными способностями.
— Не пугай меня, чародей. — Лло положил свои ручищи на плечи Руаду. — Придумай лучше, как их победить.
— Если бы это было так просто.
— Я и не говорю, что просто. Но они живы, а значит, и смертны. Найди способ убить их.
15
Мананнан, бессильно уронив голову, позволил стражникам схватить себя за руки. Но тут же молниеносным движением высвободил правую и ударил стражника локтем в горло. Тот с криком отшатнулся назад, а Мананнан боднул в лицо второго. Выхватив кинжал из-за пояса солдата, он прыгнул к Павлусу, сгреб его за длинные белые волосы и приставил нож к его сморщенной шее.
Четверо других солдат, успевшие обнажить оружие, застыли в нерешимости.
— Вели им уйти, иначе тебе конец, — сказал Мананнан.
— Уходите, — пропищал Павлус. — Оставьте нас! — стражники вывели из комнаты двух пострадавших и закрыли за собой дверь. Мананнан запрокинул Павлусу голову и кольнул его ножом. Пустив струйку крови на белый хитон.
— Сейчас ты покажешь нам, где мои доспехи и где стоит мой конь. Тогда я, возможно, оставлю тебя в живых. Ты со мной? — спросил рыцарь, бросив взгляд на Морриган.
— Что мне еще остается?
— Выходим через заднюю дверь. Стражники, может быть, уже там, но мы прорвемся.
Вместе с хнычущим Павлусом они вышли в сад, где густо, почти тошнотворно пахло цветами. Стражники в черных плащах держались на расстоянии. Беглецы, следуя указаниям Павлуса, прошли за высокую белую стену, где стояли конюшни. Каун застыл в стойле неподвижно, как статуя. Мананнан провел рукой по его спине, но конь не шелохнулся.
— Что вы с ним сделали? — вскричал рыцарь.
— Мы сделали его лучше, чем он был, как и тебя. Разве ты не понимаешь, Мананнан? Мы даровали тебе бессмертие!
Рыцарь притиснул старца к стене.
— Бессмертие? Вы чуть было не превратили меня в такого же, как вы все, — в пожирателя душ!
— Не будь таким праведником, — огрызнулся Павлус. — Вы ведь забиваете животных на мясо — в чем же разница? Может быть, ты скажешь, что у быка нет души? Но это живое существо, состоящее из костей, мяса и крови, как и человек. Мы создали эликсир жизни — какое же право ты имеешь судить нас?
— Я не стану спорить с тобой, вампир, ибо это бессмысленно. Где мои доспехи?
Павлус провел их в помещение на задах конюшни, где Мананнан увидел на подставках девять серебряных доспехов.
— Вот все, что осталось от истинных рыцарей, которые пришли сюда! — сказал он в гневе. — Гордые люди, носившие их, теперь мертвы, как мертв и ты, Павлус. Ты ходишь по земле, но ты труп, разлагающийся и смердящий. Оседлай Кауна, Морриган.
— Снаружи собираются стражники, — заметила она.
— Пусть их. Седлай коня.
— Они не выпустят нас отсюда.
— Я проложу себе дорогу силой. Седлай Кауна.
— Еще не поздно, Мананнан, — прошептал Павлус. — Я говорил с тобой резко, но ты еще можешь остаться с нами. Подожди немного. Поговори со своим другом Самильданахом.
— Он умер, Павлус. Мне не о чем говорить с мертвецом.
Морриган вывела коня из стойла, и Мананнан передал ей кинжал.
— Если он начнет бороться или сделает хоть одно неверное движение, убей его. Сможешь?
— Я сделаю это с удовольствием, — ответила она, направив нож на Павлуса.
— А долго ли ты протянешь без своей амбрии, моя дорогая? — улыбнулся он. — Тебе понадобится пища. Они возненавидят тебя за это и убьют.
Морриган промолчала, но рыцарь увидел по ее глазам, что она признает правоту этих слов. Не зная, чем ее утешить, он двинулся к своим доспехам.
— Осторожно! — крикнула Морриган, и он, оглянувшись, увидел копье, летящее ему в спину. Он рукой отбил его в сторону. Но метнувший копье стражник выскочил из укрытия и с поднятым мечом бросился на него. Мананнан выхватил свой собственный серебристый клинок из висящих на стойке ножен.
— Ты со мной не сладишь, — сказал он стражнику. — Образумься, не то умрешь.
Стражник с руганью подался вперед, но Мананнан отразил его корявый удар и отмашкой рассек ему горло. Голова солдата скатилась с плеч, тело грохнулось на усыпанный сеном пол. Мананнан быстро надел доспехи. Пристегнул панцирь и наплечники. Его тошнило, трясло, и пот стекал в глаза.
— Держись, Мананнан, — воскликнула женщина. Он заставил себя улыбнуться ей и вернулся к Павлусу.
— У тебя, вампир, осталась последняя возможность сохранить свою мертвую жизнь. Открой нам ворота между мирами.
— Здесь нельзя, иначе звери ворвутся в город. Для туннеля требуется много места.
— Тогда ты умрешь. — Мананнан приставил меч к животу Павлуса.
— Погоди! Я обращусь к Оллатаиру, и он откроен ворота.
— Хорошо, будь по-твоему.
Павлус закрыл глаза. На дальней стене возник золотой круг, и Мананнан увидел в нем Оллатаира: тот сидел в набитой людьми пещере и разговаривал с высоким рыжебородым человеком. Чародей застыл, повернулся в сторону Мананнана, и рыцарь услышал у себя в голове его голос:
— Не искушай меня, Мананнан. Уйди прочь! Ступай к своим братьям!
— Мне нужна твоя помощь, Оллатаир, — сказал вслух Мананнан. — Со мной Морриган. Открой нам ворота.
— Если это какая-нибудь дьявольская хитрость, ты за нее ответишь.
— Открой ворота, Оружейник, и ты получишь все ответы, какие захочешь.
— Считай, что это уже сделано, — сказал Оллатаир, и его образ померк.
Мананнан отвел меч, положив его Павлусу на плечо.
— Будет лучше, Морриган, если ты тоже наденешь доспехи. Попробуй крайние слева: они принадлежали Патеусу, самому тонкому в кости.