Но вождям было не до смеха.
Они сознавали всю тяжесть, почти безвыходность положения.
Одни.
Одни во всем свете. Кругом: и спереди, и сзади, и справа, и слева – только враги.
Ни одного друга, ни одного союзника.
Нет тыла, куда можно было бы отступить в случае катастрофы; нет баз, из которых можно было бы черпать снабжение и получать пополнение людьми.
Надо уходить, уходить немедленно. Враг проснется от разгула и уничтожит без следа последние кадры будущей армии, а с ней и Россию.
Но куда идти и для чего?
Донская область была избрана для создания армии, конечно, по известным соображениям. Русская земля велика; везде, казалось бы, можно было найти место для сбора добровольцев. Однако собрались на Дону.
Но если необходимо оставить область, то значит, место было избрано неудачно; соображения, на которых был основан выбор, казались неосновательными.
Х. Военный совет в станице Ольгинской
Командующий армией созвал военный совет для разрешения вопроса о дальнейших действиях армии.
На заседание совета прибыл, из станицы Старочеркасской, походный атаман донского войска генерал Попов. Он отступил в станицу из Новочеркасска с 2 тысячами казаков, оставшихся верными правительству. Генерала Попова сопровождал его штаб.
На совете выяснен был целый ряд вопросов, смущавших вождей армии и вызывавших их колебания, – относительно современного положения и дальнейшей деятельности Добровольческой армии.
Выбор места для сбора добровольцев был далеко не случайным. Донская область была намечена для этого ввиду целого ряда соображений.
Прежде всего, казалось, что собрать армию легче всего среди наиболее воинственного населения, а таковым в России представлялись, конечно, казаки.
Когда вся армия на фронтах разложилась, казаки не только сохраняли воинский порядок, но даже усмиряли первые взбунтовавшиеся части.
Из казачьих областей наиболее обширная, как по пространству, так и по количеству населения, была Донская область.
Затем, когда после революции на Дону создалась своя политическая организация, то стоящий во главе Дона войсковой круг рядом своих постановлений настаивал на продолжении войны с немцами до победного конца и решительно восстал против интернационализма не только большевиков, но даже и Временного правительства Керенского.
Представители Дона и в Петрограде, и на московском съезде так внушительно высказывались за сохранение порядка в армии и в государстве, что вся Россия с надеждой смотрела на Дон, ожидала от него одного спасения.
Наконец, что нового хорошего мог получить Дон от победы немцев и от торжества социализма в России?
Дон всегда был демократической областью.
Выдвигались на Дону люди благодаря своей храбрости или иным личным заслугам.
Земля, за очень малыми исключениями, принадлежала войсковой казне и переделялась между казаками по числу работников в семье. Если же, несмотря на большие наделы, казаку казалось жить тесно, то в южной части области отводились для таких любителей простора огромные свободные пространства, на которых и воздвигались все новые и новые станицы; причем на выход со старого места из казачьей казны выдавалось еще пособие.
Очевидно, что разрешение аграрного вопроса, по рецепту большевиков, никаким образом не могло прельщать казаков, владевших необъятным количеством земли.
Рабочий вопрос совершенно не интересовал донцов. Хотя на Дону и были заводы и угольные копи, но казаки на заводы не поступали, а занимались земледелием.
Недра земли они просто признали на войсковом круге собственностью войска и совершенно не стремились передавать их государству, чего требовала большевистская программа.
Богатейшее имущество в виде рыбных ловель всегда принадлежало войску.
Что же касается других экономических вопросов и вопроса о политических и гражданских свободах, то, получив автономное устройство, казаки сами могли издавать, какие им угодно, демократические законы.
Вопрос же об автономном устройстве будущей России был предрешен еще в Государственной думе и совершенно одинаково понимался всей русской интеллигенцией, в самом широком смысле этого слова.
В этом отношении большевики со своей централизацией могли воздействовать только отрицательно.
Одним словом, ничего нового, улучшающего положение казаков, большевики не могли принести Дону.
Казаки были богаты. Их амбары ломились от запасов пшеницы.
Дворы были полны домашней птицей. На безбрежных степях паслись табуны коней и бесконечные стада рогатого и мелкого скота.