Необходимо послать на подмогу, а резервов больше нет.
Мимо командующего проходит кучка легкораненых юнкеров, человек десять—двенадцать, возвращающихся с перевязки в строй.
– А это разве не резерв? – спрашивает Корнилов. – Полковник Тимановский, примите командование.
Полковник Тимановский, раненный за Японскую и Германскую кампанию семнадцать раз, невозмутимо покуривая свою неизменную трубочку, исполняет приказ.
Опираясь на палку, хладнокровно ведет он свою армию для заполнения прорыва; по дороге к ним присоединяется гусар Лопуховский с льюисовским пулеметом.
Лопуховский вскакивает на стожок сена и оттуда поливает в упор наседающие цепи.
Большевики останавливаются.
– В тылу показалась густая пыль, – доносят из обоза. – Подходит отряд, очевидно, с кавалерией.
– Построить вагенбург! – отдается приказ.
– Выслать в тыловую цепь всех способных действовать оружием.
Оцепенелая змея обоза оживает. Звенья свиваются. Повозки становятся рядами, и беззащитный до сих пор обоз превращается в четырехугольное живое укрепление – вагенбург, последняя опора на случай неудачи боя.
Все чины армии, шедшие с обозом, около 100 человек, без различия положения и возраста, берут винтовки и выходят из вагенбурга. К ним присоединяются и раненые, способные двигаться.
Отойдя на несколько сот шагов назад, они рассыпаются в цепи и залегают.
Два последних пулемета ставятся в центре.
Вот и вся тыловая защита.
Между тем в центре боя наступление противника усиливается резервами.
Корниловцы не выдерживают и подаются еще назад.
Тяжелораненые стреляются. Не имеющий револьвера с мольбой смотрит на отступающих своих.
Глухой выстрел. Исполнен страшный обет – не оставлять своих живыми.
К противнику подходят новые резервы. Положение делается критическим. Участь боя решается.
Снарядов и патронов больше нет.
С тыла обойдены.
XIX. Бой под станицей Кореновской
(Продолжение)
В то время как корниловцы вели бой в центре, на правом фланге упорно отстаивались партизаны под командой генерала Богаевского.
Левый фланг занимал офицерский полк.
Сделав большой обход, Марков подошел к станице с другой стороны.
Быстро выбили офицеры противника из передовых окопов и погнали к станице вдоль железной дороги.
Красные, отстреливаясь, отступали.
На их защиту вылетает броневой поезд.
Искусно маневрируя, он избегает обстрела артиллерии, и его многочисленные пулеметы сметают, кажется, все кругом.
Офицеры остановились.
– Штаб, за работу! – командует генерал Марков.
Штаб офицерского полка немногочислен: молоденький, но видавший виды капитан – адъютант; врач, он же казначей, – Родичев и заведующий оружием – инженер Жемчужников.
Этот штаб писал не много донесений и отношений; все текущее делопроизводство полка и весь архив помещались за голенищем адъютанта, но в бою штаб не отходил от командира и был его последним резервом.
Штаб работает чуть не под самым поездом. Один тащит обломок рельса, два несут шпалу, и через две минуты путь загроможден – на рельсах горка всякой дряни.
Поезд замедляет ход.
Офицеры с пулеметами бросаются на него в атаку.
Броневик раздумывает и, сначала медленно, а потом все скорее и скорее, уходит и больше не показывается.
Красные, видя неудачу броневика, отступают на рысях.
Еще нажим – и все в панике бегут в станицу.
Офицеры врываются за ними и штыками выбивают их из хат.
«Товарищи» пытаются скрыться за рекой, запружают гать и целыми сотнями летят в воду, скошенные пулеметами.
Станица занята.
Торжествующее «ура» офицеров доносится до центра боя.
Красные победители в недоумении останавливаются. Их задние ряды уже обстреливаются с тыла марковцами и бегут мимо станицы.
Измученные корниловцы оживают.
– Наши обошли. Вперед.
Бой кончился. Обоз вытягивается снова в линию и исчезает в станице.
Зловещая пыль в тылу относится в сторону вечерним ветерком, и из нее выходят три сотни брюховецких казаков, шедших на соединение с добровольцами.
Казаки, очевидно, выжидали результатов боя. Из станицы их гнала злоба на иногородних, здесь уже не стеснявшихся в социализации казачьего добра, но идти к добровольцам, когда они ведут такой сильный бой, было рискованно.
А вдруг их разобьют? Куда же деться казакам?
– Не зная броду, не суйся в воду, – решили станичники и послали своих на разведку.
Теперь с песнями, под несмолкаемое «ура» добровольцев, они гордо входили в Кореновскую.