Выбрать главу

В это время вошел хозяин. Его звали Симон Грипар, и ему было в то время двадцать четыре года. В деревне рано женятся. Он был женат уже три года и столько же времени владел гостиницей, очень мало посещавшейся при его предшественнике, ныне же процветавшей; она считалась лучшей гостиницей во всем округе. С виду Грипар был маленький, краснощекий, плотный человек с хитрыми глазами; не дурак выпить, он отлично умел обходиться с гостями, зная досконально все их требования и желания; его любили за веселый нрав.

Гостиница «Олений Рог», как мы сказали, значительно поправилась при Грипаре. Но это не удовлетворяло его самолюбие, и мечтой его оставался Париж, куда он всей душой стремился переселиться - его заветным желанием было открыть там гостиницу и разбогатеть.

Муж и жена пошептались и затем подошли к новым посетителям - нашим всадникам; хозяин явно старался скрыть мрачное выражение лица, вызванное, очевидно, тем, что сообщила ему жена.

Вдруг на дворе послышался страшный шум. В нем ясно различались бешеный собачий лай, крики, удары кнута, смех, возгласы людей и ржанье лошадей.

- Чтоб их черти взяли! - пробормотал хозяин, направляясь к выходу.

Но его чуть не опрокинули человек семь молодых людей в великолепных охотничьих костюмах; они ворвались в комнату вместе с двумя десятками собак, поднявших невыносимый лай и визг. Несколько ударов арапниками усмирили псов, и они улеглись под столами, дав наконец своим хозяевам возможность по крайней мере расслышать хотя бы слово.

- Вина! Вина! -кричали молодые люди, ударяя ручками арапников по столам.

- Ужинать!

- Мы умираем с голоду!

- Гей! Хозяин! Друг, любезный, поскорее подайте!

- Сначала пить!

- И пить, и есть!

Трактирщик тщетно пытался ответить: крики охотников заглушали его голос. Чем больше он размахивал руками и кипятился, тем сильнее становились смех и крики. Можно было, право, оглохнуть.

- Господа! - наконец удалось ему выговорить - Войдите в мое положение. Я в отчаянии, ибо решительно ничего не могу вам подать.

За этим дерзким заверением, воочию опровергаемым соблазнительным видом и вкусным запахом тут же, в комнате, жарящейся дичи, пулярок и мяса, от которых слюнки во рту текли, в особенности у голодных охотников, повторились прежние шум и гам, и они бросились на несчастного хозяина, решив обломать ему бока. Грипар защищался, как дьявол, и так же с остервенением защищал съестные припасы, на которые было напустились охотники. Хозяйка с раздирающими криками храбро отбивала нападавших большой суповой ложкой направо и налево.

Скандал принял грандиозные размеры. Вдруг раздался такой резкий пронзительный свист, что все невольно затихли и остановились как вкопанные. В тот же миг на верху лестницы показался человек.

- Эй, вы! - крикнул он громким голосом.-Кого здесь убивают?

Взоры всех обратились на него.

- Жан Ферре! -в бешенстве воскликнули охотники.- Бейте разрушителя! Смерть ему!

Они скучились в середине залы и обнажили шпаги. Человек, которого назвали Жан Ферре, скрестил руки на груди, закинул голову назад, презрительно улыбнулся и стал высокомерно смотреть на охотников.

Это был человек еще молодой, небольшого роста, но атлетического телосложения. Черты лица его очень некрасивые, дышали отвагой. В них проступало что-то хищное, ястребиное. Его круглая голова была покрыта целым лесом рыжих, жестких, как щетина, волос. Серые круглые глаза, огромные челюсти и жиденькая бородка - такова была странная внешность Жана Ферре. Тем не менее в ней чувствовалось нечто грозное, повелительное. Он был одет в крестьянский костюм, сильно поношенный и истертый; единственное его оружие составлял бич из бычачьих жил с костяной рукояткой.

Он стоял на лестнице совершенно хладнокровно, не двигаясь с места.

- Клянусь вам, господа,- произнес он наконец насмешливо,- вы слишком много позволяете себе в доме, куда вам лучше было бы совсем не заглядывать. Вот как! Вы хотите съесть ужин разрушителей! Посмотрим, как это вам удастся! Но прежде вложите шпаги в ножны, прошу вас!

Один из охотников отделился от толпы, выступил вперед и воткнул шпагу в половицу.

- Мы вовсе не намерены прятать шпаги,- вызывающим тоном обратился он к Жану Ферре,- мы в гостинице, где всякий за деньги имеет право потребовать все, что ему угодно.- И, бросив кошелек с деньгами к ногам хозяина, добавил: - Вот тебе, мошенник! Подай нам ужинать.

Трактирщик не поднял кошелька.

- А, так вы вот как! - закричал разрушитель.- Мне очень жаль вас, господин граф дю Люк… вы достойный господин, и мне не хотелось причинить вам зло.

- За мной, господа! - крикнул граф,- Случай предает в наши руки этого негодяя - не дадим ему улизнуть!

Охотники кинулись вперед с обнаженными шпагами. Но в то же время непонятно откуда в комнату ворвалось человек двадцать, которые тотчас окружили и мгновенно обезоружили охотников, совершенно растерявшихся и потому не оказавших ни малейшего сопротивления.

Жан Ферре стоял, по-прежнему не двигаясь,

- Повелитель, что вы прикажете сделать с ними? - спросил один из разрушителей.

- Сколько их, Обриен? - спросил Жан.

- Семь человек здесь и восемь лакеев, которые уже связаны в конюшне. Всего пятнадцать.

- Ладно! - сказал Жан Ферре.- Повесьте их под кровлей гостиницы в два ряда: вверху господ, а под ними лакеев. Нужно к господам всегда быть более почтительным.

Он отвернулся, как бы желая подняться вверх по лестнице. Но в этот момент один из наших всадников встал с места, прошел через залу и, обратившись к Жану, спокойно и твердо произнес:

- Ферре! Одно словечко!…

- Кто ты? - спросил Жан Ферре.

- Смотри! - путешественник раскрыл свой плащ настолько, чтобы лицо его мог видеть один только Ферре.

- Ладно! Вижу. Но что же ты хочешь от меня?

- Пощади этих господ!

Наступило тяжелое молчание. Незнакомец приблизился к Жану Ферре и шепнул ему несколько слов на ухо.

- Ладно! - согласился он наконец.- Господа, вы мои пленники! Даете ли вы мне слово, что не улизнете, пока я не решил вашей участи?

- Даем! - воскликнул, смеясь, граф дю Люк, красивый мужчина лет тридцати семи-восьми.- Но только с двумя условиями:- во-первых, прикажите возвратить нам шпаги, и мы клянемся, что к ним больше не прибегнем; во-вторых, прикажите хозяину подать нам поужинать. Если вы этих условий не принимаете, то…

- Отдайте шпаги господам! Грипар, вы слышите? Я приглашаю их на ужин. Граф дю Люк, возьмите свой кошелек назад. Я верю вашему слову, господа!

Охотники поклонились. Жан Ферре подал знак, и все разрушители мгновенно вышли из залы; остались только охотники, два крестьянина, по-прежнему беседовавших за столом, и наши незнакомцы - один из них сидел в темном углу, другой же стоял рядом с Жаном Ферре. Вожак положил ему руку на плечо и сказал:

- Пойдемте!

- Я иду вслед за вами,-ответил незнакомец.

Они поднялись по лестнице и скрылись.

II ОХОТНИЧЬЯ БЕСЕДА

Разрушители имели вполне организованную армию. Эта армия, численностью в пятьдесят тысяч человек, занимала три провинции, в которых разрушители хозяйничали по своему произволу: весь Лимож, часть Сентонжа и часть Перигора. Слабость или, вернее, мягкосердечие короля Генриха IV придали смелости бунтовщикам. Они вообразили себя настолько сильными, чтобы поднять и все другие провинции и даже взять Париж и низложить короля. Но, к несчастию для истребителей, армия их, хотя и состояла из испытанных в течение двадцатилетней смуты бойцов, не имела хороших генералов, предводителей. Точнее, в этой армии всякий хотел быть генералом, всякий хотел командовать, и никто-повиноваться.

Не хватало вождя, который, принадлежа к высшему сословию и зная военное дело, мог бы внушить им уважение к себе и заставить их исполнять приказания. Разрушители понимали это, но не знали, как помочь горю. Дело было нелегкое.