Так был учрежден священный орден двадцати «рыцарей розы». Заговорщики позаботились о введении звучных паролей и отзывов и иных таинств. Майлза избрали великим магистром, а тайные встречи происходили в старинной башне, где заварилась каша многих событий.
Разумеется, через несколько дней тайное стало явным, и все в отряде оруженосцев уже знали об ордене «рыцарей розы» и встречах в башне. Однако двадцать избранников вызывали всеобщую зависть, и появилось много желающих вступить в орден, окруженный ореолом таинственности и поистине рыцарской верности.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Итак, Майлз готовился к войне и набирал своих рекрутов. Первый бой был дан дней через десять, хотя даже Майлз не имел особого желания торопить события. Он знал, что когда бы ни была объявлена война, именно ему придётся принять на себя главный удар, и даже самый храбрый солдат не бросается в драку очертя голову.
Однажды утром Майлз, Гаскойн и Уилкс сидели в тени двух деревьев, стволы которых соединялись перекладиной, это подобие скамейки служило любимым местом отдыха юношей в часы досуга. Майлз чистил свой кинжал жиром и древесной золой, полируя клинок куском кожи и протирая суконной тряпкой. Двое остальных, вернувшись с дежурства, растянулись поодаль на траве и молча наблюдали за его работой.
В этот момент во дворе показался один из младших пажей, мальчишка лет двенадцати по имени Робин Ниголдсби. Его лицо опухло от слёз, и он ещё вздрагивал и всхлипывал.
Майлз заметил его.
— Подойди сюда, Робин! — крикнул он. — Что случилось?
Парнишка нерешительно направился к деревьям.
— Мэпл избил меня ремнём, — сказал он, вытирая рукавом глаза и всхлипнул, заново переживая происшедшее.
— Избил? — спросил Майлз, сводя брови. — За что же?
— За то, — сказал Робин, — что я слишком долго нёс жбан с пивом из лавки для него и Джотта.
И тут же, с детской легкостью забыв про своё горе, мальчик спросил:
— Скажи, Фолворт, когда ты мне дашь ножик, который обещал? Ну… тот… со сломанным лезвием.
— Не знаю, — резко ответил Майлз, рассерженный тем, что мальчик не слишком близко к сердцу принял побои. — Посмотрим. Может быть, скоро. Ты бы лучше подумал о своих шишках, а не о ножике со сломанным лезвием. А теперь иди, куда шёл.
Мальчик замешкался, глядя на его работу.
— А чем ты полируешь лезвие, Фолворт? — полюбопытствовал он.
— Салом и золой, — раздражённо ответил Майлз. — Иди отсюда, иначе я тебе добавлю!
Он схватил щепку и с угрожающим видом замахнулся на паренька.
Тот скорчил жалобную гримасу и пустился наутёк, на всякий случай пригибая голову, хотя всем известно добродушие Майлза.
— Слыхали! — воскликнул Майлз, бросая щепку и поворачиваясь к друзьям. — Избит ремнём за то, что недостаточно проворно обслужил бакалавров. Это уже слишком! С меня хватит!
— Учти, Майлз, — сказал Гаскойн, пытаясь остудить его пыл, — этот пострелёнок ленив, как кухонный кот, и вреден, как обезьяна. Уверен, что он заслужил эту порку и что она пойдёт ему только на пользу.
— Вот как ты заговорил, Френсис! — возмутился Майлз. — Похоже, тебе доставляет удовольствие видеть чужие болячки.
Наступило неловкое молчание. Потом Майлз спросил:
— Как вы думаете, сколько сегодня наберется наших?
— Нас сегодня только семнадцать, — не очень уверенно ответил Уилкс. — Бринтон и Ломборн уехали в замок Роби с кортежем лорда Джорджа и не вернутся до следующей субботы. А Уотт Ньютон в лазарете.
— Семнадцать вполне достаточно, — сказал Майлз. — Давайте соберёмся сегодня, когда сможем, в башне Брута, мне уже невмоготу терпеть наглость этих поганых бакалавров.
Через некоторое время пятнадцать хмурых молодых людей — рыцарей розы — собрались в Соколином гнезде, и все они догадывались о предстоящем деле. Майлз держал перед ними речь.
От него веяло неуёмной энергией и решимостью, однако не всех заразил он своим пылом, и после его слов повисла тягостная тишина. Осторожность товарищей смущала и раздражала Майлза.
— Чего ты хочешь, Фолворт? — угрюмо спросил один из них. — Открытой ссоры?
— Разве дело в этом? — вскипел Майлз. — Я думал, вы пойдете за мной, смело ввяжетесь в драку. Но сейчас я вижу, что вы для этого слабоваты. Как бы то ни было, знайте: я больше не подчиняюсь бакалаврам. А от вас требуется только одно: когда начнётся заваруха, встаньте рядом со мной и не позволяйте пятерым или семерым напасть на меня одновременно.