Разбойники переглянулись, похлопали глазами, не зная, что делать, да так и замерли от удивления.
На лесной полянке сквозь тихое журчание ручья вдруг послышался стройный перебор струн, точно в воздухе забегали, обгоняя друг друга, тоненькие и звонкие разноцветные огоньки нежных и чистых звуков.
Певуче печально засвистела флейта Жонглера, и, мелодично тоскуя, запела маленькая виола Ртутти.
Совсем растерявшиеся разбойники один за другим, стараясь не шуметь, расселись на, земле вокруг музыкантов, в обнимку со своими дубинами.
Трувер запел старую балладу. В ней было все, что трогает сердце каждого человека — будь то рыцарь, мужик или разбойник. Было тут и горькое расставание украдкой при луне под старым дубом, и девушка, что долгие годы напрасно все плачет и ждет, глядя на дорогу, того, кому никогда не вернуться; был и бедный странник, после долгих, долгих лет возвратившийся в дом родной, не узнанный никем, кроме старого ослепшего пса во дворе, и еще многое всякое такое. И одного разбойника задевало одно, другому опрокидывало сердце другое, третьему растравляло душу третье, так что, когда певец замолк, снова стало слышно журчание и плеск ручейка в каменистом ложе, все разбойники, еле сдерживая рыдания, хлюпали носами, шлепали губами, всхлипывали и терли мокрые щеки.
Только атаман еще крепился. Угрюмо насупившись, он хрипло сказал:
— Ладно уж, не станем мы вас убивать, раз такое дело… а все-таки нужно бы нам хоть что-нибудь у вас ограбить. По правде говоря, позарез нужно… Жрать-то нам совершенно нечего. А разбойники мы еще и верно неопытные. Поневоле пришлось за дело приняться, ведь нашу деревню Драконовы слуги обложили данью в третий раз подряд…
— Бедные вы люди! — с горячим сочувствием произнес Трувер. — С вашим-то умением разве вы заработаете себе на приличную жизнь разбоем?.. Небось в деревне ребята остались?
Разбойники застонали и безнадежно махнули рукой. Трувер встал и величаво выпрямился. Голос его зазвучал властно и вместе с тем благостно.
— Несправедливо поступают с вами Драконовы слуги, о несчастные подданные жестокосердных повелителей! Возьмите эту малость и ждите лучшего!
Безгранично щедрым движением он вынул из-за пояса кошелек, довольно тощий кошелек, но второго у всех троих музыкантов не было, — значит, движение было действительно щедрое, — и подал его атаману.
— Батюшки: Герцог!.. — горестно простонал Жонглер. — Как есть Герцог!..
— Весь наш кошелек!.. — беззвучно зарыдал Ртутти. — Опять в нем проснулся «великодушный и щедрый Герцог Альдебаранский».
А Трувер, глядя вслед удаляющимся разбойникам, ободряюще-покровительственно помахал им на прощание рукой, потом вздохнул и, опоминаясь, виновато заморгал, стараясь не глядеть на товарищей, горюющих по исчезнувшему кошельку, вместе с которым исчезли все кружки пива, ломти ветчины, похлебки и ячменные хлебцы, все их обеды и ужины: завтрашние, сегодняшние и послезавтрашние…
Весь день шли и шли они по печальной, пустынной, разоренной Драконом земле, и негде им было остановиться отдохнуть, все шли и шли, пока не наступила ночь, и наконец вдалеке па горке увидели освещенный луной замок и. приободрившись, прибавили шагу.
— Ни одного огонька в замке не видно! — сказал Ртутти, быстро семеня рядом с Трувером и придерживаясь в темноте за его штанину. — Все спать полегли! Небось и ворота на запоре!
— Запоры откроются, если мы заиграем. Еще обрадуются, когда их разбудит музыка.
Но, подойдя поближе к высокому замку, облитому лунным светом, они увидели, что ворота распахнуты настежь.
Шаги гулко отдавались в пустынном дворе замка, вымощенном каменными плитами. Черные провалы окон безжизненно и немо смотрели из глубокой тени на залитый голубым лунным светом двор. Ни стражи, ни огонька, ни живого звука, ни движения. Замок был пуст, заброшен, мертв.
Колодец забит досками и запечатан свинцовой печатью с изображением Дракона.
— И тут этот окаянный Дракон! — горестно сказал Трувер. — Бедный, брошенный, осужденный замок, мы так надеялись для тебя спеть!
— Да… И закусить у тебя! — грустно вздохнул Ртутти.
— И отдохнуть, — вздохнул Жонглер.
— А ведь здесь кипела жизнь… — задумчиво и нараспев продолжал Трувер. — Какой веселый смех звенел тут во дворе! Как заливисто ржали кони поутру! Как весело трещал огонь в очагах! Где теперь нежные румяные личики, что выглядывали из этих окон? Или вас тоже сожрал Дракон после того, как убил храбрых рыцарей, вас защищавших?..
— Ах, мы им все равно не поможем. Уйдем из этого заброшенного, запечатанного грустного замка! — предложил Жонглер.