Рассказав всё это он туша игривость улыбнулся и властно притянул её к себе:
— Если согласна со мной, то поцелуй меня.
Она поцеловала. Он пряча улыбку в уголках губ заявил, что ничего не разобрал из этого поцелуя и следует повторить, показав всю силу любви к нему. Юлия повторила и показала. Мгновенно охмелев от такого поцелуя, он отправился с драгоценной ношей на кровать…
Вот он над ней. Из глаз колодцев сияние — любовь. Уму хотелось остановить мгновения, закрепить их на всю жизнь. Эта маленькая женщина имеющая завораживающие и загадочные ракурсы красивого тела, неповторимую осанку его безумно волновала. Уверенность обволакивала душу — она только его и до конца. Это пьянило и бросало в новый водоворот страсти.
Все последующие годы Юлия следовала совету Кости. После того разговора с мужем она задумалась: женщиной с бухты — барахты не станешь этому придётся научиться. Хватит ли у неё для этого, ума, смелости? Она не знала. Понимая, что о таком видном, приятном и привлекательном мужчине будут всегда говорить, старательно держала сплетни от себя на уровне вытянутой руки. Она, конечно, не ровня ему, но она его жена, вторая половинка, а они наблюдатели… Вот лучше ими им и оставаться. Не поймут: что ж, тогда это только их трудности. С высоко поднятой головой зашагала Юленька по жизни рядом со своим Рыцарем. С годами пришла к уверенности помощницей мудрость и Юлия стала покойной уверенной в себе женщиной. И уже от горящих женских глаз нацеленных на Рутковского она получала не раздражение, а удовольствие: "Смотрите, любуйтесь им нельзя не восхищаться, но он только мой! Я принадлежу ему, а он мне! А вы любуйтесь получая удовольствие от просмотра". Знала, что там, где личные желания будут уводить из-под его ног высокие принципы вроде верности, преданности и честности, он придушит их и не даст разрастись.
Очень часто в крепость к бойцам приезжала кинопередвижка. Кинщик с важным видом крутил кино. В каждый такой приезд народу собиралось кроме личного состава столько, что не было никакой возможности вместить всех желающих в зал. Смотрели "Броненосец Потёмкин", "Солнце любви" и много чего другого. Костику нравилось кино, Юлии не очень, она предпочитала театр. Среди бойцов организовала небольшой театральный кружок. Ставили сценки и маленькие пьески. То что было им по силам. Сама бы не решилась, с просьбой обратился комиссар. Рутковский попыхтев сдался. Понятно, что не спрячешь жену за забор. Хотя и видеть её в окружении молодых ребят ему тоже мало радости, но показать девочке и другим, что он ревнует или боится ещё хуже. К тому же, Юлию развеет это, избавив от скуки. Шустрый ребёнок сел в одночастье на прикол, ясно малышке не сладко. Он старался, но это мизер. Не всегда получалось много, но довольно-таки часто за день, Рутковский проводил время с Юлией. Помогая ей и скрашивая часы одиночества делал всё, что мог, чтоб она не скучала, но у него без жены дел была полна тележка. Служба забирала море времени и сил. И тогда уступая ей, исключительно, чтоб без дела, скучая, Юлия не сидела, определил жену на работу в школу. Она волновалась: — "Не справлюсь очень-очень ответственно. Ведь учитель формирует человека, а значит закладывает новое общество". Он уверял: — "Ну чего ты трясёшься так, я вижу, что ты справишься, не бойся! Я верю у тебя всё получится! Мы похожи в этом. Армия тоже закладывает в мужчин хребет, что подведут фундамент под новое общество". Припёртая его участливостью, поддержкой и покровительством, она сдалась: — "Ты прав, я попробую". Юлия нарядилась в тёмное платье, в котором была похожа на тоненькую тростиночку. Приколола белый воротничок и такие же белоснежные манжеты на рукава. Он подсматривал за ней в приоткрытую дверь класса. Видел как её прозрачная ручка крепко держа мел бежит по доске. Слушая её нежный голосок застревавший музыкой в ушах и посматривая на её переплетёнными косичками головку, он умилялся. Его Люлю — учительница. А вообще-то, он гордился и радовался её успеху. Звенел звонок, открывалась дверь. Костя отходил в сторону освобождая дорогу для летящей на крыльях детворе. А потом появлялась в окружении детей она с журналом. Вся строгая, важная и совершенно другая. Он видел, как вспыхивали при виде его её глаза звёздочки.
Вскоре пришли с поклоном женщины попросив вести среди них уроки грамотности. Юлия не отказала. Враз наделала в помощь себе плакатов с большими буквами и взялась с усердием учить. Женщины хором повторяли за ней: "Мама моет раму". Костя не раз посматривая на эту девочку думал, что полюбил бы её вот такую, отзывчивую, душевную, тёплую, покорную, даже если б она была не красавицей. Просто за её душу, сердце, умение любить. Теперь её время было расписано по минутам, а дома, в довесок, засиживаясь допоздна проверяла тетради. Правда, Костик возвращался поздно и её усердие было семье не во вред. Зато скучать при такой нагрузке было точно некогда. Но при его возвращении домой, отодвинув стопку тетрадей она неслась ему навстречу. В свободное время, по его просьбе, вела уроки грамотности в полку. Бойцы с нетерпением ждали эти два дня. Именно в среду и в субботу она проводила занятия. И не только учила этих уже взрослых ребят читать и считать, а много рассказывала о писателях, художниках, городах и странах. Читала стихи и рассказы, приносила репродукции картин. За ней ходили толпой… Костя ревновал, но вида не показывал. Знал на все сто: малявочка только его. Разве она ему может предпочесть кого-то другого. Никогда, никто не сравниться с ним, он всегда будет первый и лучше всех. Только всё равно скребло, когда видел её в окружении молодых людей. Так уж видно по дурацкому устроены мужики. Но ночью, когда эта горячая птичка билась в его руках, он посмеивался своим страхам. "Вот глупец, да Люлю от моих рук бьёт, как в лихорадке". И он с новым жаром скользил по ней губами, прикусывая сосок, чем причиняя сладкую боль и отпуская только услышав её охи.
У Рутковского, как всегда, море дел. По самую макушку. Мало военных ещё и гражданских подкидывает жизнь. В приёмной командира постоянно с какой- нибудь просьбой сидело местное население. Строго смотрящий адъютант просил не курить и не щелкать семечки. К тому же, Костя поставил себе задачу сделать из полка хорошо обученную боевую единицу. И со всем старанием и усердием добивался этого. Юлия уверена, что он умеет работать с людьми. А это важно. Значит, у него всё получится. В его понимании, новая армия должна быть надёжной защитницей интересов народа. А для этого она должна быть хорошо обучена и профессионально подготовлена. Это давалось не так легко. У бойцов разный возраст, национальности, образование и интеллект. Приходилось затрачивать много времени и сил для того чтоб сделать из них боевой, слаженный отряд. В бою идущий впереди командир должен чувствовать за спиной надёжную силу. И он учил так, чтоб его спина не краснела и от страха не покрывалась потом. Красноармейцы призывались не только профессионально защищать власть народа, но и быть образцом революционной сознательности и дисциплины, достойными сынами трудового народа и свято поддерживать дух товарищества и солидарности. И всё это лежало на его плечах. Ведь солдат станет бойцом, когда не только профессионально будет подготовлен, но и силён духом. "Я сын трудового народа…"- так звучали слова присяги. В служебной книжке красноармейца говорилось: "Ты защитник интересов рабочих и беднейшего крестьянства, защитник ими поставленной Советской власти от всех её врагов. Помни же всегда о своём высоком звании, никогда и ничем не унижай его" Он свято верил в это сам. Всему этому, как и боевому мастерству, старался научить бойцов. Много работал и дома. Рылся листая книги, писал. Тогда Юленька забиралась на кровать и молча наблюдала за ним. За тем, как карандаш быстро бегает по бумаге, как он грызёт его кончик, как теребит листы… Его высокий лоб собирался в гармошку и большая пятерня то и дело гуляла по волосам. Он шумно вздыхал и писал, писал… Ей очень хотелось узнать, что он там так сосредоточенно пишет. Иногда, он отрываясь от своей писанины, оглядывался на неё и широко улыбнувшись нырял опять в листы. А она дальше смотрела на то, как он хмурит брови, мучает нос и переворачивает страницы, с трепетом ожидая его улыбки предназначенной только ей.