Выбрать главу

Илья сел на свое место – кожаный стул справа – и спросил:

- На что жалуетесь?

Девушка открыла рот, но Елена Павловна, что-то строчившая в карточке, не дала ей сказать:

- Да я уже посмотрела, Илья Евгеньевич. ОРЗ. Сейчас рецепт выпишу.

Илья мысленно напрягся. Его зрение за прошедшие годы обострилось, и он, едва войдя, уже увидел огромное количество червей в лёгких девушки.

- Елена Павловна ...- произнес он тихо. - Напишите, пожалуйста, ей направление на флюорографию.

Елена Павловна резко, со стуком, положила ручку на стол и подняла взгляд, увеличенный стёклами очков, на Илью:

- Илья Евгеньевич! Простите, но я её осмотрела. У неё всё в порядке. Хрипов нет.

Илья вздохнул:

- Вам жалко, Елена Павловна? Черкните бумажку.

- Вы её даже не смотрели!

Илья устал спорить с сестрой. Он знал, что она просто старая чокнутая стерва, привыкшая всем перечить, но страх выдать себя всегда брал верх.

- Елена Павловна, я всё-таки врач. Пожалуйста, сделайте, как я говорю.

Тут вмешалась девушка:

- Доктор, но я нормально себя чувствую... Только небольшая температура, и всё. Я и пришла-то просто ради больничного, у меня сейчас на работе проверка...

- ЕЛЕНА ПАВЛОВНА! – повторил Илья. - ПОЖАЛУЙСТА.

- Хорошо, - ответила сестра, ещё раз зыркнув на Илью очками, и Илье послышался скрежет ее зубов. А может, это был скрип ручки о бумагу. - Вот направление, подпишите.

Илья поставил корявую подпись.

- Сходите, проверьтесь, - сказал Илья девушке.

- Спасибо, доктор, - она схватила направление, рецепт, карточку и удалилась из кабинета.

- Илья Евгеньевич, я не понимаю, - сказала Елена Павловна, едва закрылась дверь. - Это попахивает самодурством. Вы пугаете пациентов, в конце концов.

- Пусть... - ответил Илья. - Но я ведь ни разу не ошибался?

- Знайте, я вынуждена буду...

- Поставить в известность начальство? - перебил её Илья, и на его губах появилась болезненная усмешка. - Вы уже поставили. Главврач мне уже вчера устроил допрос по поводу вот этого, - и он поставил на стол возле сестры пузырек из-под витаминов, в котором извивалась пара зелёных червей.

- Я за вас беспокоюсь... - пробормотала Елена Павловна.

- Поздно беспокоиться, - ответил Илья, вставая и расстегивая халат. - Я ухожу.

Он резко вышел из кабинета и двинулся к лестнице. Стены в его глазах двоились, и он с трудом понимал, куда идёт. Чья-то волосатая лапа скрылась за углом, и Илья машинально свернул в другую сторону.

Ему дорогу преградила каталка, на которой лежал мужчина, укрытый белой простыней. Он был небрит, чёрные волосы и баки всклокочены, лицо измождённое. В районе ноги в пространстве висели темные, длинные и толстые, рыгалики.

- Куда везёте? – спросил Илья.

Вокруг всё захихикало, воздух зашевелился и набух жидким звуком:

- Хи-хи-хи.... Ампутировать... Хи-хи-хи...Гангрена... ХА-ХА-ХА!

Илья попытался сфокусироваться на том, кто это говорит, но не мог – какие-то смутные клыкастые тени. Зато он ясно видел червей. Он нащупал в кармане халата еще один пузырек, отвернул крышку, и стал призывать червей к себе. Каталка двинулась, Илья пошёл рядом. Черви один за другим отправлялись в пузырёк. Нога становилась чистой.

- У него нет гангрены, - сказал Илья. - Покажите ещё раз врачу.

- Поздно... - ответил голос из воздуха. Каталка продолжила путь. Илья попытался остановить её, но рука прошла сквозь металлическую трубку, как сквозь струю воды, и бессильно обвисла.

Илья схватился за голову. Он хотел заплакать, но слёз не было. Поэтому он просто стащил с себя халат, швырнул на пол и, пошатываясь, побрёл на свет, к выходу.

XIV

На столе стоял большой торт, порезанный на восемь секторов, и чашки с чаем – три больших и одна маленькая.

- Илюш, бери кусочек, - мама была такой же, какой и семь лет назад - бодрой, улыбчивой, молодой.

- Спасибо, мам, - Илья положил кусок себе на тарелку и, отрезав ложкой небольшую часть, отправил в рот.

- Ты изменился, - сказала она. - Стал бледнее, глаза красные... Ты слишком много работаешь.

- А ты не изменилась, - ответил Илья, осторожно отпивая горячий чай. - Да и дядя Витя...

- Илья, - тут же встрепенулся Виктор Петрович, отрастивший огромную чёрную гриву волос. - Мы с твоей мамой женаты уже столько лет... Ну ты хоть раз можешь меня отцом назвать?

- Дядя Вить, - глаза Ильи заморгали чаще, он опустил чашку на блюдце. - Понимаете... Для меня отец – это вонючий волосатый зверь, который обесчестил маму, оскалил зубы и убежал...