До стадиона оставалось ещё несколько кварталов, когда впереди, на очередном перекрёстке, он заметил полицейские мотоциклы. Их было три. Они стояли вдоль тротуара. Полицейские стояли рядом, спиной к улице, и о чём-то оживлённо переговаривались. Когда светофор переключился на красный и поток машин замер, они повернулись и стали пристально разглядывать их. Юзеф ехал в крайнем правом ряду и когда один из них чуть наклонился, чтобы разглядеть сидящего за рулём, он почувствовал, как ладони от мгновенно выступившего пота прилипли к баранке. Нога на педали газа мелко задрожала. Он сделал вид, что ничего не происходит и нервно забарабанил пальцами по баранке. Уже проехав перекрёсток, перестроился в соседний ряд и посмотрел в зеркало. Полицейские стояли на месте.
За эти несколько недель он хорошо изучил все подъезды к стадиону и сейчас, не доехав до него квартал, свернул в переулок и остановился. Надо было решить, что делать дальше. «Засечь по телефону они меня не могли. Я разговаривал с четырёх разных таксофонов. Хуже с машиной. Если найдут оставленную мною «Ауди», то, скорее всего, будут вычислять машину директора. Тогда у меня остаётся не так много времени, — Юзеф посмотрел на часы. До конца второго тайма оставалось тридцать минут. — Сейчас сделаю последний звонок и буду выбираться из города. На время паники у меня ещё будет какое-то время. Но в любом случае машину придётся бросить в ближайшем городке… А если за это время они примут условия? Но тогда я уже не смогу отключить таймеры и они сработают вовремя. Мощности сигнала может просто не хватить… Сейчас разговор должен быть конкретным. Последний раз можно воспользоваться и мобильной связью».
Он вылез из машины и, пройдя переулок, вышел на улицу. Она была почти пустой, лишь из дверей многочисленных кафе и пивных, расположенных по обе её стороны, неслись крики болельщиков, которым не хватило места на стадионе. В конце улицы, перед выходом на площадь стояла полицейская машина. Он огляделся и направился в сторону стадиона. До машины оставалось несколько десятков метров, когда вдруг появилось чувство, словно какая-то неведомая ему сила направляет его в одну из распахнутых дверей очередного бара. Войдя внутрь, он остановился и оглядел зал. Никто не обратил на него внимания. Десятка два посетителей, что сидели за столиками, неотрывно смотрели на экран телевизора, сиротливо подвешенного под потолок в дальнем углу зала. В воздухе висела плотная пелена запахов пива и табака. Он подошёл к стойке и заказал пива. Не отрывая глаз от экрана, бармен наполнил кружку и поставил на стойку. Юзеф залпом отпил несколько глотков и, поставив кружку на стойку, сунул руку в карман куртки. Он хотел достать телефон. Но рука нащупала лишь небольшой продолговатый предмет. Это был пульт дистанционного управления. Именно на него была замкнута цепь команд по подрыву заминированных машин. С него он мог остановить таймеры, но с него и можно было дать команды на подрыв. Проверив все карманы, Юзеф понял, что забыл телефон в машине. Возвращаться не хотелось, это было плохой приметой, но и другого выхода не было. Номер, по которому он звонил на стадион, был записан в памяти забытого телефона. Подсунув под кружку несколько мелких купюр, Юзеф направился к выходу. Выйдя на улицу, огляделся. Машина полиции всё также стояла в конце улицы. Через площадь был виден стальной светло-серый силуэт стадиона. Садившееся вечернее солнце ярко отражалось в стеклянных проёмах и слепило глаза. Машины «Аузера» стояли по другую сторону стадиона. Он должен был пройти к ним и убедиться, что всё в порядке. Можно было пройти и пешком, но его могли остановить и проверить, а в кармане был пульт. Он вновь посмотрел на часы. До следующего разговора со стадионом оставалось несколько минут. Времени на другой путь к машинам не оставалось.
Темно-синий «Фольксваген» медленно выехал из переулка на улицу и, набирая скорость, направился на северо-восток, в сторону трассы ведущей за город. Водитель, искоса бросая взгляд на дорогу, на ходу набирал номер телефона.
В кабинете директора стадиона стояла тишина, хотя и была она относительной. Гул трибун непрерывно висел в воздухе. Каждый из присутствующих здесь что-то ждал от этих томительно тянущихся минут. Наконец дверь кабинета бесшумно распахнулась, впустив очередную порцию голосового неистовства трибун, и в кабинет вошли Хольман и Тизен. Они осторожно присели на ближние к двери стулья. Франк пристально посмотрел на них и хотел что-то сказать, но в это время раздался звонок его мобильного телефона. Оперативный дежурный сообщил, что последний разговор вёлся с уличного таксофона, который находится в нескольких кварталах от стадиона. Не отключая телефон, Вальтер подошёл к схеме стадиона.
— Немедленно передайте в департамент дорожной полиции, пусть переориентируют все экипажи в наш район. Он должен быть где-то рядом и, скорее всего, будет пытаться прорваться к стадиону. Пусть перекроют…
Он не успел закончить фразу, как вновь зазвонил директорский телефон. Франк посмотрел на часы. С момента последнего звонка прошло ровно пятнадцать минут. Он взял трубку.
— Мы хотели бы услышать первый ответ на наши требования, — прозвучал в трубке знакомый уже голос.
Вальтер отключил телефон оперативника, чуть задержал дыхание и, взглянув на директора, уже спокойным голосом ответил:
— Я думаю, что мы сможем перевести обозначенную вами сумму, но только по частям.
— Это исключено. Стадион останется в заложниках, пока вы не перечислите всю сумму.
— Хорошо. Я сообщу ваши требования… Теперь то, что касается ваших требований по освобождению… Вы прекрасно знаете, что это можно сделать только по решению суда.
— Нас не интересуют ваши законы. Вы, все, европейцы и американцы, в наших глазах агрессоры и враги аллаха. Этих людей мог судить только суд всевышнего. Они боролись против ваших законов за свои права на этой земле и даже если вы их освободите, они всё равно продолжат эту борьбу.
— Мы с вами ведём беспредметный разговор. Вы сами просили не терять зря время… Вы требуете, чтобы мы освободили всех ваших единоверцев, кто был осуждён не только на территории Германии, но и в других странах. Это требование выглядит более чем странным. Мы никоим образом не можем повлиять на решения их судов. Что касается нашей страны, то некоторые из них осуждены за очень тяжкие преступления, а проще сказать — уголовные, где погибли люди… Я думаю, что и в вашей стране это не особо приветствуется… И кроме того, вы не назвали конкретно ни одной фамилии… Кого освобождать… и где?
С каждым высказанным предложением Вальтер всё увереннее чувствовал себя в роли переговорщика. Ему надо было продлить разговор хотя бы минут пять и тем самым сузить район поиска. Его постоянно преследовала одна мысль. Он очень опасался, что Юзеф сам будет определять по времени судьбу этих несчастных. Если это так, то вариантов по ликвидации самой угрозы взрыва оставалось два: либо уничтожить водителей и обезвредить машины, либо захватить самого Юзефа, но в первом случае не было гарантий, что Юзеф не следит за ситуацией находясь где-то рядом и может в любой момент нажать кнопку. Во втором случае, каждый из водителей мог самостоятельно отправить себя в ад, а ещё хуже, если кто-то управлял ими, находясь на самом стадионе. Но и при таком скудном наборе вариантов в его голове сразу возникло такое видение последствий в случае неудачи, что он потерял саму нить разговора и лишь голос в трубке вернул его к реальности.