— Приходи! В чём проблема?
— Дело в том, что я звоню из Москвы…
— Откуда? Откуда?
— Из Москвы, и буду в Берлине завтра утром…
— Так чем же я могу помочь тебе?
— Ты сможешь проехать со мной в Бремен?… Там нужна твоя помощь.
— Хорошо! Что-нибудь придумаем. Только ты позвони, когда вылетишь.
Через несколько часов они были в Бремене. В местном отделении очень удивились, увидев у себя сотрудника криминальной полиции с другого конца страны, да ещё и в компании с сотрудником иностранной контрразведки. Выслушав их просьбу, им дали план бременского порта. Даже позвонили в порт и попросили помочь. Джей точно помнил причал, у которого стояло интересовавшее его судно. Урок русского полковника он усвоил хорошо.
На полицейском «БМВ» они подъехали к управлению портом. Вышедший им навстречу мужчина представился как один из управляющих и спросил:
— Господа! Чем вызван визит в наш порт? Что-нибудь случилось?… Криминальная полиция просто так не приезжает.
— Пока ничего не случилось… Я — Джей Маклейн, из английской полиции. Я могу вам задать один вопрос?…
Мужчина посмотрел на стоявшего рядом местного полицейского. Тот кивнул головой.
— Могли бы вы сказать мне — какое судно стояло на семнадцатом причале восемнадцатого числа? Что за груз был на нём? Сколько человек команда?
Улыбка скользнула по лицу мужчины.
— Вы задали целых три вопроса, но мы объединим их в один ответ… Скажем — кроме последнего. Это к пограничникам. Идёмте! — они поднялись на третий этаж. Там, в одной из бесчисленных комнат, они сели к компьютеру. Управляющий нажал несколько клавишей на клавиатуре, и по экрану монитора побежали строчки из цифр и букв. — Так, смотрим… Восемнадцатое число, семнадцатый причал… Вот, пожалуйста… — судно «Тиберио», под либерийским флагом, водоизмещением полторы тысячи… Груз — хлопок; отправитель — суданская компания «Ихлас»; заказчик — фирма «Аузер»; количество — сто сорок мест… Вот пожалуй и всё! Вы удовлетворены?
— Это точно, что хлопок? — на лице Джея застыло удивление.
— Это грузы, господин полицейский. Мы за них отвечаем. Здесь не может быть ошибки.
— Извините!.. Скажите, а хлопок часто разгружают у вас?
— Не часто, но бывает… Просто удивительно, как такой малый груз везли с другого конца света! По-моему тут одни убытки!
— А может они еще, где разгружались?
— Возможно… Но в документах это не отражается.
— Что представляет собой фирма «Аузер»?
— Раньше она никогда не была нашим клиентом… Говорят, что работают в сфере услуг, а там сам чёрт не разберёт… Зачем им хлопок? — управляющий пожал плечами.
— Груз они забрали?
— Да, нет… Видите, он даже не растаможен.
— Мы можем посмотреть на него?
— Если вам интересно, поедем.
Огромные тюки хлопка лежали под навесом. Маклейн подошёл к одному из них. Серый материал, похожий на мешковину, и которым были обшиты тюки, местами был порван и из дыр торчали клочки хлопка. Он попробовал потыкать пальцем в одну из прорех, но палец почти не утопал в хлопке — так плотно он был укатан.
— Простите! Последний вопрос… В ваших документах должен быть адрес фирмы-получателя груза. Вы не можете мне его дать?
— Адрес нас мало волнует. Нам важен счёт в банке и его реквизиты, — насмешливая улыбка скользнула по лицу мужчины. — Адрес мы вам дадим.
— Спасибо! Извините за беспокойство!
Когда Джей вернулся к зданию управления, Руди сидел в машине и что-то жевал.
— Слушай, приятель! — Руди вышел из машины и, смеясь, хлопнул Джея по плечу. — Если мы так будем работать, то весь преступный мир может спать спокойно.
— А что случилось?
— Да мы загнёмся через неделю. У меня во рту уже шесть часов, кроме слюны, ничего нет…
— Я — понял!.. А что же ты тогда жевал в машине? — улыбнулся Джей. — Ресторан тебя устроит? Тем более, что есть повод…Только давай сделаем ещё одно маленькое дело… Надо пробить фирму «Аузер». Кто, чего и откуда? Ну…. ты понимаешь!
— Хорошо! Местные ребята это нам за секунду организуют… Только это — последнее дело на сегодня!
Уже через полчаса они сидели в ресторане. Солнечный свет едва пробивался через его широкие, мозаичные окна. В зале было немноголюдно и тихо. После этих двух дней, с их перелётами и переездами, Джей почувствовал наконец-то расслабляющую истому во всём теле. Он откинулся на спинку мягкого кресла и прикрыл глаза. Руди заказал обед на двоих и когда официант отошёл от столика, он посмотрел на дремлющего Джея и громко сказал:
— Проснись Джей! Мы тонем! — он улыбнулся и подвинул кресло ближе к нему. — А теперь слушай, что я тебе скажу… Фирма эта имеет сеть перерабатывающих заводов по всей Германии…
— Извини…, а что она перерабатывает?
— Мусор!.. Она также берёт подряды на уборку мусора в городах, но не везде, а только в парках, на стадионах… Вообще, на крупных объектах… Наверное, у меня в Мюнхене тоже работает. Короче — обыкновенные мусорщики… Работают в основном турки, арабы… Ну…. вот собственно и всё!
— Ладно! Разберёмся!.. У меня к тебе просьба — ты всё-таки на досуге поковыряйся в этой конторе… Что-то тут мне не всё понятно. Вот убей бог, не улавливаю связи между мусором, хлопком и газами!.. У нас, скорее всего, дело возьмут ребята из разведки. Ну, а пока будем копать мы.
Уже вечером Маклейн вылетел из Берлина в Лондон. Через день было назначено совещание у Керра.
Время приближалось к одиннадцати часам по полудни. Небольшие группы туристов, пёстрые по одеянию и говору, начали стекаться по переулкам на главную площадь Мюнхена — Мариенплац. Несмотря на то, что был конец июля, но неожиданно налетевший утром с гор ветер, нагнал на город уже порядком, разорванные тучи, из которых начинал сыпать мелкий, холодный дождь. Он заставлял поёживаться ещё тех немногочисленных туристов, что рискнули в эти ранние часы появиться здесь, на площади, разогнав их по бесчисленным кафе, разбросанным по всему периметру площади. Но сейчас светило солнце, и его блики играли всеми цветами радуги на огромных готических витражах Кёльнского собора.
С десяток туристов, по виду арабов, остановились перед старой ратушей и, задрав головы, слушали гида. Некоторые из них щёлками затворами фотоаппаратов, у двоих-троих в руках были кинокамеры.
Но вот над площадью раздался звон курантов и разбросанные по площади толпы, потянулись к ратуше. Высоко вверху, в нишах, зашевелились бронзовые фигурки, и начался ежедневный ритуал рыцарского турнира. Оказавшиеся очень близко к ратуше арабы, попятились назад, чтобы лучше разглядеть уже появившихся в нишах, короля с королевой. Подаваясь назад, они перемешались со стоявшими и ещё подходившими итальянцами, шведами и другими любителями поглазеть на средневековые турниры своих предков.
Слева о ратуши виднелся угол универмага «Кауфхоф». К нему можно было пройти лишь минуя кафе со странным названием «Рваный башмак». Как только раздался бой курантов, несколько столиков у кафе быстро опустели. За один из них, протиснувшись сквозь толпу, неспешно сел один из туристов. До этого он ходил по площади в группе арабов. На вид ему было лет сорок, сорок пять. Для араба он был несколько высоковат, но бронзовый цвет лица и чёрные, крупноволнистые волосы выдавали в нём жителя Востока или, в крайнем случае, человека только что приехавшего из какой-то тёплой, солнечной страны. Он медленно расчехлил камеру и, поворачиваясь на стуле, стал снимать. Когда объектив выхватил угол «Рваного башмака», он чуть замедлил поворот, а затем, не останавливаясь, также медленно продолжил движение по кругу. Сделав почти полный поворот, зачехлил камеру, и не спеша, направился по узкой улочке к универмагу. Протискиваясь между плотно стоящими столиками, и сквозь припоздавших на турнир туристов, он бросил быстрый взгляд на крайний столик. За ним сидел одинокий мужчина, также явно похожий на южанина. Это был молодой человек лет двадцати пяти. Как только араб прошёл мимо, сидевший за столиком мужчина, сунув несколько купюр под стоявшую перед ним пивную кружку, направился вслед за ним в сторону универмага.
Несмотря на утро, в залах универмага было уже много народа. Там, где продавались детские товары, было особенно шумно. Часто, вместе с детским смехом, слышался и плач, и окрики взрослых. К этой секции и направлялись двое мужчин, которые только что вошли в универмаг со стороны Мариенплац. Они медленно шли друг за другом вдоль стеллажей с механическими игрушками. Иногда останавливались. Вся секция сверкала, трещала и пищала на разные голоса и лишь стоя рядом, можно было услышать своего соседа. Наконец они остановились и старший из них, турист из группы, сказал: