— Ехать надо завтра. Ночью придёт караван.
Этого он не ожидал. Он не имел право ни с кем контактировать здесь, в Кандагаре. И сейчас оказался в безвыходном положении. Надо было срочно что-то придумать. С человеком Рахмана он встречался только по заранее договорённому месту и времени там, в Чамане. Встречи с Захаровым были только в Кабуле и только за пределами города. Пока он не находил никакого выхода.
— Откуда идёт караван? — наугад спросил он, хотя заранее знал ответ.
Незнакомец с усмешкой посмотрел на него.
— А разве для тебя есть разница?… Язык дан нам, чтобы скрывать мысли, а не болтать им.
— Я хочу знать, где забирать груз?… Если выедем рано, то посты пройдём днём. Ночью опасно. Стреляют без предупреждения.
— Не волнуйся. Утром груз будет на месте. Наши люди перегрузят его и поедут с тобой. Как только проедем посты, ты сможешь вместе с ними вернуться назад.
— А кто поедет со мной?
— Никто! — незнакомец пожал плечами. — А разве твоя жизнь не будет твоим залогом?… Там тебя встретят и ты получишь свои деньги.
Талгат понял, что назад хода нет, но и без прикрытия пускаться в такое рискованное мероприятие было опасно.
Вскоре, после отъезда ночных гостей, из ворот соседнего дома выехала машина и, тихо проехав по тёмным, пустынным улицам города, выехала на шоссе, идущее в сторону Пакистана. В машине сидели Гулям и его старший сын.
Ночью Талгат слышал, как кто-то несколько раз подходил к дверям дукана. «Проверяют, — подумал он, — значит, это серьёзно». Сейчас он молил бога, чтобы Гулям спокойно доехал до первого поста. Там он заночует, а рано утром в Чаман. Там они должны встретиться. «Если они хотят наладить долгосрочный канал, то риск минимальный, а если разовая поездка…. - размышлял он, ворочаясь в постели. — Всё равно другого выхода нет. Я уже столько болтаюсь здесь, а подходов пока нет. Может это и будет тем самым шансом». Он ещё долго ворочался, несколько раз вставал и лишь под утро сон сморил его. Но спал недолго. Призывной голос муэдзина с расположенной неподалёку мечети, разбудил его.
Сборы были недолгими. Он решил ехать один, без водителя. Дорогу до Чамана знал хорошо, да и рисковать жизнью человека в этой неопределённой даже для него ситуации, не имел права. Уже выезжая из города, заметил, как за ним пристроилась тёмно-синяя «Тойота». В пассажире он узнал своего ночного гостя.
Километров через пять они обогнали его и показали, чтобы ехал за ними. Через полчаса «Тойота» свернула с шоссе и, по еле заметной дороге, они стали двигаться на юг, петляя между сопок.
Только к полудню прибыли на место. В небольшом, узком ущелье, под скалой стояло несколько лошадей и осликов. Мешки с опием кучкой лежали неподалёку. Около них, у небольшого костра, сидели несколько человек. Талгат с трудом развернул грузовик, и они стали быстро кидать мешки в кузов. Когда погрузка закончилась, ночной гость подошёл к Талгату и показал на одного человека из каравана.
— Он поедет с тобой…. чтобы у тебя на границе не было проблем. Назад вернётесь тоже вместе.
Севший к нему в кабину мужчина был одет в форму солдата афганской армии. Он небрежным жестом швырнул автомат в спальник, откинул кресло и, привалившись к нему, закрыл глаза.
Первые посты от Кандагара они проезжали пустыми и их никто не останавливал, но сейчас в кузове был груз и оставался ещё один, последний. Объехать было невозможно. Обступившие его горы были надёжной преградой и для машин, и для людей. По обе стороны шоссе, на вершинах, стояли посты. Стволы пушек зловеще всматривались в дорогу. У подножий зарылись в землю несколько танков. За сложенным из придорожных камней забором стояли БТРы. Это были русские. Вдоль дороги стояло несколько палаток. Там находился афганский взвод. Русские почти никогда не проверяли машины, это входило в обязанности афганцев. Но и те проверяли только идущих из Пакистана. Искали и изымали оружие. Талгат хорошо знал почти всех на этом посту. Возвращаясь из Пакистана, он подолгу останавливался здесь, чтобы послушать родную речь и что-то передать от афганцев их родным и близким. Его признавали здесь и уважали.
Когда до поста оставалось с километр, проводник потянулся за автоматом, но Талгат резко остановил его.
— Не трогай автомат! Ты что, собрался воевать против танков?… Сиди тихо и не вздумай вылезать… и сними свою одежду. Дальше по трассе нет солдат… И зачем ты одел её?
— Это моя форма.
— Так ты солдат нашей армии?… Вот это да!.. Догадываюсь…. что тебя послали как барана на заклание… Ладно, потом разберёмся, — сейчас ему стало ясно, откуда ночные гости узнали о его отношениях с этим постом.
Перед постом стояла колонна примерно из десятка машин. День клонился к вечеру и ехать в одиночку по трассе становилось опасно. В последнее время участились нападения душманов. Талгат притормозил у первой палатки. Из неё вышел офицер-афганец. Они узнали друг друга. Талгат вышел из машины. Они поздоровались и пошли вдоль колонны.
— А чего стоят? — спросил Талгат.
— Боятся… Сегодня ночью был разграблен караван. Сожгли две машины… Двоих убили.
— Понятно… Те, кто грабил, сейчас уже далеко. Они же знают, что вслед за этим придут солдаты… Слушай, а давай я поеду первым! Кто хочет, пусть идёт за мной.
— Мне всё равно… Хочешь, езжай хоть сейчас!.. Ты — один?
— Нет, с водителем.
— Пустой?
— Зачем пустой!.. Везу опий, — улыбнулся Талгат, хотя почувствовал натянутость. Они направились вдоль колонны.
— Всё шутишь!.. У меня к тебе просьба есть… Скоро сын жену в дом приведёт. Купить кое-что надо. Привезёшь? — они остановились, и офицер на листке бумаги стал излагать свою просьбу.
— Говори, что надо… Ты пройди по колонне, скажи…. если кто поедет… И пусть твои дорогу откроют, — в середине колонны Талгат заметил машину Гуляма и повернул обратно. — Послушай! У тебя из подразделения солдаты не пропадали?… Ну…. недавно…
— Нет…, А почему ты спрашиваешь? Несколько дней назад у меня заменили почти половину состава.
— Нет, ничего… Давай твой заказ и я поехал.
Талгат сел в машину и подождал, пока солдаты откроют шлагбаум. Сейчас хотелось только одного, как можно быстрее проскочить мимо колонны. Теперь он точно знал своего информатора о своей дружбе с постом. Они сидели в одной кабине.
— Форму сними! Тебя могут узнать.
До границы оставался час езды. Вершины гор порозовели в лучах восходящего солнца и лёгкий туман завис над ущельем. Спавший всю дорогу афганец проснулся и, озираясь по сторонам, спросил:
— Где мы?
— Скоро граница. — Талгат посмотрел на него и улыбнулся. — Ты что, неделю не спал? — тот ничего не ответил, а лишь плотнее закутался в одеяло.
Дорога по ущелью пошла вниз. Вскоре въехали в небольшую долину, вдоль которой текла неширокая, но бурная речка. Километрах в трёх справа виднелся мост и кишлак. Он располагался по обе стороны реки, но по ту сторону был уже Пакистан.
— Остановись… Дальше я поеду сам, — афганец положил руку на руль.
— А как же я? — притормаживая, спросил Талгат.
— Займи моё место.
Талгат вышел из машины и посмотрел назад. Из ущелья медленно выползала ехавшая за ними колонна. Он подождал пока последняя машина проедет мимо и сел в кабину. Машины Гуляма среди них не было.
Они пристроились в хвост колонны. Дорога ушла вправо, затем резко пошла верх и спустилась в кишлак. В кишлаке перед мостом машины остановилась. Пограничники проверяли документы. Афганец остановил машину метрах в трёхстах от моста. С этого места хорошо просматривалась дорога по ту сторону реки. Сначала она шла вдоль неё, затем огибала кишлак, уходила влево, в горы и затем вновь возвращалась в долину, перепрыгнув мостом вновь на правый берег. Лучи восходящего солнца пронизывали вдоль всю долину и упирались в скалы, перед которыми река резко уходила в ущелье. Она была как на ладони.
— Мы кого-то ждём? — спросил Талгат и вылез из машины.
— Да… Далеко не уходи.
Талгат присел на обочину, прислонившись спиной к большому камню, неведомо как и кем занесённому сюда. Шум реки не долетал до них и в воздухе висела такая тишина, что порой казалось он слышал биение собственного сердца. Нагретый солнцем камень своим теплом расслабил ему спину и, прислонившись к нему затылком, Талгат закрыл глаза. Ночная дорога давала о себе знать.