Глинка не указал на «доисторическую» прозу Карамзина, в которой еще в 1803 году в своем «Рассуждении о старом и новом слоге российского языка» А.С. Шишков нашел сонм нелепых, по его мнению, галлицизмов.
1815–1816 годы — время особенно острой борьбы двух литературных партий — архаистов, членов «Беседы любителей русского слова», основанной в 1811 году Шишковым, и сторонников обновления русского языка путем разумной европеизации (однако не в ущерб разумному же использованию и старославянских слов и форм языка) — членов литературного общества «Арзамас», основанного в 1815 году Жуковским.
«Беседа» была почти целиком официозной, но разумное, творческое начало представлено было в ней такими ее членами, как Державин, Крылов и близкий к «Беседе» Гнедич (который станет вскоре одним из руководителей Вольного общества любителей российской словесности). В «Арзамас» вошли некоторые из будущих декабристов — Н.И. Тургенев, М.Ф. Орлов, Н.М. Муравьев. И все же воззрения декабристов на язык, на «слог», именно ввиду своих патриотических истоков, нередко примыкали к шишковским.
Шишков был патриот, нападки на него арзамасцев не объясняют нам ни всего Шишкова, ни тем более всей «Беседы». Шишков был высмеян так успешно, так остроумно и так надолго, что одна из питающих русских литературный язык жил почти перестала действовать, не смогли ее оживить и декабристы.
Карамзин и Жуковский как реформаторы языка не ответили на запрос своей современности полностью — эти великие русские люди, основоположники прозы и поэзии XIX века в России, не были всеобъемлющими гениями. Пушкин — в юности, в качестве арзамасца высмеивавший Шишкова, — в своей творческой практике нередко подтверждал верность некоторых его суждений о языке, о конце 1820-х годов Пушкин и прямо высказывается в пользу Шишкова: «Во многом он был прав». Утвердившаяся за Пушкиным репутация арзамасца и карамзиниста мешала его современникам увидеть скрытые течения в его поэзии.
Однако в самом начале века у Шишкова был единомышленник из окружения Карамзина. Это поэт Андрей Тургенев (старший брат декабриста Николая Тургенева и историографа Александра Тургенева), гениальный юно-ai Умерший в 1803 году двадцати двух лет.
Жуковский клялся своим друзьям, что он соберет и издаст со своим предисловием стихи, письма и дневники Андрея Тургенева, но — не будем гадать почему — не сделал этого, и многое, бывшее тогда в руках у него, со временем пропало. Он не совершил того, что позднее сделали друзья точно так же рано погибшего Веневитинова, которые открыли его как поэта, критика и философа для всех последующих поколений.
Андрей Тургенев — основатель и вдохновитель преддекабристского (и предарзамасского) Дружеского литературного общества, просуществовавшего немногим более года (1801) в Москве, но оставившего неизгладимый след в литературной судьбе Жуковского.
Обостренный патриотизм был главной чертой воззрений Тургенева. В одной из своих речей, произнесенных в обществе, он напал па Карамзина, совершенно неожиданно для своих товарищей. Нужно указать, что Карамзин был его старшим другом, учителем, Тургенев неподдельно и глубоко уважал его. Напал ради открытой им, Тургеневым, истины, что русская литература должна стремиться к национальному своеобразию.
«О русской литературе! — говорил он. — Можем ли мы употреблять это слово? Не одно ли это пустое название, тогда как вещи в самом деле не существует?.. В одном только Державине найдешь очень малые оттенки русского, в прекрасной повести Карамзина «Илья Муромец» так же увидишь русское название, русские стопы, и больше ничего… Теперь только в одних сказках и песнях находим мы остатки русской литературы, в сих-то драгоценных остатках, а особливо в песнях находим мы и чувствуем еще характер нашего народа».
Тургенев с грустью говорил, что «по крайней мере теперь нет никакой надежды, чтобы когда-нибудь процвела у нас истинно русская литература. Для сего нужно, чтобы мы и в обычаях, и в образе жизни, и в характере обратились к русской оригинальности, от которой мы удаляемся ежедневно». Тургенев верил в силу гениальной личности: «Один человек явится и… увлечет за собою своих современников». Карамзина он такой личностью не считал, тогда еще не была создана его «История». Но и в 1816 году, когда писал свою статью Глинка, «История государства Российского» еще не попала в руки читателей.