В 1823 году Рылеев в Вольном обществе — член Цензурного комитета, с 1824-го — цензор по поэзии (то есть редактор) при органе общества — «Соревнователе просвещения и благотворения».
В начале этого года в обществе произошли нежелательные для Рылеева перемены: большинством голосов группа «правых» (это были по большей части измайловцы) сместила Гнедича с поста вице-президента, на котором он был с 1821 года. Вместо него был избран Греч. Замена была настолько нелогичной и даже нелепой, что уже в 1824 году стараниями Бестужевых и Рылеева Греч был снят — он почувствовал себя ущемленным и вообще бросил общество. Но Гнедич в общество уже не вернулся.
В июле 1823 года Булгарин говорил Гречу: «Я слышал человек от десяти, сочту тебе по пальцам, что им не нравится, когда ты говоришь с презрением о славе писателей и говоришь единственно: деньги, деньги!» Из-за Гнедича временно рассорился с обществом и Глинка. Он, один из самых активных членов, несколько месяцев не посещал собраний. Не был он и на публичном заседании Вольного общества любителей российской словесности, состоявшемся в доме Державина на Фонтанке, У Измайловского моста.
Заседание было задумано с размахом — с приглашением не только почетных членов (Жуковского, Мордвинова и других), но и множества различных влиятельных и высокопоставленных лиц. «Высочайше утвержденное С.-Петербургское Вольное общество любителей российской словесности на основании устава своего, предложив сделать собрание 22 сего мая в 7 часов вечера, — говорилось в пригласительном билете, — в доме действительной тайной советницы Дарьи Алексеевны Державиной… долгом считает довести до сведения вашего превосходительства».
Месяца за два или за три до этого собрания в обществе начали обсуждать и отбирать произведения членов для чтения в доме вдовы Державина. Не обошлось без яростных споров. Так, например, в отсутствие Рылеева одобрена была статья Цертелева «О философских и нравоучительных одах Державина», в которой ничего не говорилось о Державине как о поэте-гражданине. Рылеев и Бестужев подняли целую бурю. И хотя Цертелев «шумел, защищая красоту своей пьесы», она была забракована.
«Предуготовительных собраний, — писал Измайлов, — было около десятка, и, признаюсь, они крайне мне надоели, не столько потому что отняли много времени, а более по той причине, что были слишком шумны. Новая школа вооружилась против старой, партия против партии».
22 мая 1823 года собрание в доме Державина состоялось. «В той самой великолепной зале, — сообщает Измайлов, — где собиралась прежде «Беседа».
Присутствовало более пятидесяти членов — Рылеев, Бестужевы, Никитин, Сомов, Корнилович, Люценко, Хвостов, Булгарин, Плетнев, Востоков, Уваров, Анна Бунина и другие. Был и Греч, который говорил вступительную речь, в которой назвал Державина «государственным человеком и знаменитым писателем, твердым ревнителем правды и чести… великим поэтом, гражданином и наставником веков настоящих и грядущих».
Порядок чтений был следующий: Булгарин прочел исторический этюд в прозе о Марине Мнишек; В. Туманский — стихотворение «Век Елизаветы и Екатерины» и отрывок из стихотворного послания к Державину; Н. Бестужев — статью Корниловича из истории царствования Петра Великого; Д. Княжевич — монолог Жанны дАрк из трагедии Шиллера в переводе Жуковского; А. Измайлов — басню Вяземского «Мудрость» и свою стихотворную сказку «Бегун и кляча»; Греч — отрывок из дневника путешествия по Германии; снова В. Туманский — на этот раз он читал отрывок из поэмы Рылеева «Войнаровский»; А. Бестужев прочел стихотворение А. Пушкина «К друзьям»; Никитин — отрывок из биографии И.И. Дмитриева, написанной Вяземским; потом выступил со стихами Хвостова и отрывком «Федры» Расива в переводе Лобанова Княжевич. Чтения закончил Измайлов двумя своими стихотворными сказками.
Отрывок из поэмы Рылеева был принят хорошо. Поэма была еще в работе и называлась не «Войнаровский», а «Ссыльный». Как писал Вяземскому А. Бестужев, «Рылеева «Ссыльный» полон благородных чувств и резких возвышенных мыслей — принят с душевным ободрением».
Рецензент журнала «Северный Архив» писал о новом сочинении Рылеева: «Если вся сия поэма будет написана с таким чувством и силою, как читанные отрывки, то имя г. Рылеева станет на ряду с именами отличных российских писателей. Мы не смеем определять ему места на Парнасе… но должны откровенно сказать, что развивающийся талант г. Рылеева обещает Отечеству писателя, который в потомстве будет стоять гораздо выше, нежели полагают некоторые из наших современных критиков. Отрывки из поэмы «Войнаровский» доставили необыкновенное удовольствие публике, и все знатоки полагают сию пьесу первою из стихотворных статей, читанных в сем заседании».