Животные как фармакологические препараты
Согласно Винникотту, заботясь о ребенке, мать показывает ему, что жизнь стоит того, чтобы жить94. Задача трансфертного объекта – напоминать об этом. Восторг, который человек испытывает, играя с питомцем, облегчает переход к реальности – заставляет фокусировать внимание на текущем моменте, отвлекаясь от переживаний по поводу карьерных и романтических неудач. Тем не менее в отличие от медитации и некоторых методик психотерапии, направленных на развитие осознанности, зрительный и тактильный контакт с трогательными животными не требует усилий, имеет временный эффект и не способствует приобретению навыка сопротивления стрессу без посредников. И хотя встреча с мамэсиба в токийском кафе может быть воодушевляющим опытом, приобретение его в качестве питомца сделает подобное переживание обыденным. Уменьшение размера собаки позволяет сделать взаимодействие с ней еще более привычным – животные карманного формата становятся такими же подручными объектами, как смартфоны, которыми мы манипулируем автоматически. В этом отношении Сырок как мобильное средство примирения с реальностью напоминает портативный диспенсер сомы – безвредного синтетического наркотика, который помогал персонажам антиутопии Олдоса Хаксли «О дивный новый мир» мгновенно подавлять любые негативные эмоциональные импульсы и возвращаться к исполнению предписанных им ролей.
Как отметил Стиглер, когда трансфертный объект становится обыденным, он рискует перейти в разряд фармакологических препаратов с возможностью привыкания и опасностью интоксикации95. В этом случае условного мишку Тедди, который призван стимулировать интерес к активному познанию мира, необходимо рассматривать как средство, способное в определенных обстоятельствах стать токсичным для психического здоровья ребенка. Следуя этой логике, влияние животных-компаньонов, которые позиционируются и используются как переходные объекты, может быть как продуктивным, так и деструктивным. Эффект их воздействия на наш ментальный аппарат во многом зависит от поведения и самочувствия животных, характера взаимодействия с ними, частоты и близости контактов. Например, групповая терапия с участием собак, ориентированных на просоциальное поведение в отношении людей, как правило, снижает напряжение, облегчает связь с реальностью и поощряет тех, кто пережил травму, вернуть навыки взаимодействия с окружающими. Также животные-терапевты часто помогают детям, которые испытывают сложности в процессе адаптации к новой среде: животные побуждают их проявлять инициативу в общении со сверстниками без участия родителей. В этих ситуациях атмосферу комфорта и доверия, созданию которой способствует присутствие животных, можно считать продуктивной.
С другой стороны, повседневное использование животного-компаньона в качестве антистрессовой игрушки, которая всегда под рукой, может привести к формированию психической зависимости. К тому же привыкнуть к компании питомца намного легче – в сравнении с мишкой Тедди взаимодействие с живым телом сопровождается более яркими эмоциональными переживаниями. Рассуждая о терапии с участием собак, необходимо упомянуть важный эффект, который отличает живой переходный объект от искусственного, Сырка от Aibo, – интенсификацию удовольствия. Демонстрируя наслаждение от ласк, животные многократно повышают степень удовлетворения, которое мы испытываем в процессе общения с ними. Экстремально трогательные животные-компаньоны, похожие на мамэсиба или помски, всегда расположенные к контакту с людьми, могут усугубить развитие зависимости и, как следствие, усилить склонность к социальной изоляции и меланхолии. Когда человек чувствует себя одиноким, а в отношении к себе окружающих видит лишь безразличие или агрессию, ласковый питомец может усугубить желание замкнуться в зоне непродуктивного комфорта. Вместо напоминания о том, что жизнь за пределами квартиры и интернета стоит того, чтобы жить, такие отношения могут убедить в обратном. Если среди разных типов физической социальности источником положительных эмоций будет лишь контакт с животным-компаньоном, среда и отношения, расположенные вне интимного пространства взаимодействия с ним, могут оцениваться как психологически небезопасные. Это во многом объясняет популярность котокафе и голографических компаньонок в Японии как альтернативы социальным связям, а также тот факт, что Антонакопулос и Пикок не нашли прямой зависимости между наличием животных-компаньонов и психическим здоровьем их опекунов, отметив вместо этого склонность одиноких владельцев кошек и собак к повышенной тревожности96.