Мате, в своих неизменных армейских штанах, решил обойтись безо всякого верха. Лишь небольшой анкх сиротливо покоился между ключицами. Зато лицо у него было вымазано белым гримом, что создавало впечатление, будто их драгоценный вокалист упал в муку.
«Или, скорее, мешком с мукой по голове заехали», − подумалось Антти.
Матти активно пытался подключиться к разговору, но, так как он был явно пьянее всей собравшейся компании, то постоянно забывал английские слова.
− We play tosi kovaa rokkia!* − заверял он Луизу. Та кивала, с тоской поглядывая по сторонам. Режиссер Яри, пребывая в собственном творческом дурмане, колдовал над ретро-камерой. Вместо подставки у него был еще один рулон обоев, поставленный вертикально. Еще двое незнакомых парней зачем-то гоняли туда-сюда минусовку к «Холодным губам», ржали и переругивались между собой.
− Матти, − прошипел Антти, словно киношный злодей, − А МОЖНО ТЕБЯ НА ПАРУ СЛОВ?
− There are our colleagues, − Лате показал на них c Йуусо пальцем. И, чтобы Луиза уж точно поняла, добавил:
− Musicians.
А Матти проигнорировал испепеляющего его взглядом Антти, вскочил на ноги, кивнул вошедшим и объявил, как ни в чем не бывало:
− Начинаем.
Лате принялся заботливо обматывать хихикающую Луизу красным меховым боа, Яри хотел было поправить камеру, но рулон, на котором она стояла, рухнул. Техника чудом уцелела. Матти повесил на себя гитару и случайно смазал грим на носу.
− Что тут вообще происходит? − Антти тщетно пытался добиться от него ответа. − Вы же… сколько вы выпили вообще? Вы, наверное, еще и дунули? А это вообще кто?
− А Луиза приехала из Италии! − радостно сообщил Лате. − Она тут учится! Почему вы забыли купить ей сидра?
− Тсс, − шепнул Йуусо, разглядывая бюст их «приглашенной модели». − Сейчас все быстренько снимем и пойдем, бухнем….
− Вот, правильно, Эрл Грей, − одобрил режиссер, тщетно пытаясь удержать падающий обойный рулон. − Первое правило современного искусства: один день – один шедевр!
Полчаса ушло на споры − прибывшие коллеги отказывались переодеваться и обмазываться гримом, «чтобы соответствовать концепту группы». Еще спустя час Лате застегивал на сдавшемся и от этого хмуром, как небо в феврале, Йуусо атласный зеленый пиджак. Мате деловито раскладывал по полу реквизит − обрывки обоев, инструменты, какие-то шляпы, и, внезапно, горящие лампады.
Луиза флегматично курила, игнорируя запрещающую табличку. Антти с затаенным злорадством наблюдал, как камера и ее импровизированная подставка все норовили упасть, и втайне надеялся, что ничего они сегодня не снимут. И завтра, и послезавтра, и вообще ничего не будут снимать, пока в головах остальных членов группы не проснутся хотя бы зачатки разума.
Но все-таки они сняли. И как сняли! Яри, явно принявший в этот день не только алкоголь и потому просто светящийся энтузиазмом, заверил, что займется монтажом очень скоро, сгреб камеру и отчалил вместе со «съемочной группой».
За окном занималось утро. Пришел начальник смены, с которым Лате не успел ничего согласовать. Йуусо сориентировался быстрее всех, цапнув совершенно осоловевшую «модель» за руку и поспешно раскланявшись. Лате клевал носом и грустил о потере боа, полностью растеряв все свои дипломатические навыки. Так как вокалист был занят его утешением, объясняться пришлось Антти…
Через неделю они увидели результаты своих мучений. После просмотра они еще долго сидели в абсолютной тишине.
Это была какая-то вакханалия среди рваных обоев. Перемазанные парни в нелепой одежде, не в такт мотающие головами, полуодетая Луиза, которая не стояла на ногах, но очень убедительно облизывалась в объектив… Матти с белым лицом, простирающий руки к ней и завывающий о холодных губах.
«Что за…» − сказал бы любой нормальный человек. − «Ну нет, ребята, давайте не будем позориться и никому это не покажем!»
Но Матти, этот удивительный человек с его способностью видеть потенциал там, где другие видят лишь шлак, после долгого и томительного молчания вынес крайне неожиданный вердикт:
− Фантастика!
А Лаури, второй удивительный человек с не менее уникальной способностью видеть потенциал там, где его видит Матти, вскочил на ноги, выхватил диск с клипом из проигрывателя и куда-то умчался, что-то воодушевленно крича о том, что знает людей, которым это нужно показать, прежде чем его успели остановить два оставшихся, не обладавших «особым видением», участника.
Подробностей они так и не узнали. Просто Лате кому-то показал их шедевр. А потом еще кому-то.
Как ни странно, ради них не запустили «Jyrki». И вообще реакции на видео не было никакой, что радовало Антти и Йуусо и крайне огорчало Мате и Лате.
Но спустя несколько недель им внезапно предложили сыграть на одном зимнем фестивале. Они так и не узнали, имел ли клип к этому какое-либо отношение, но очень сильно обрадовались − на этот раз все вместе.
Комментарий к 6. Клип, часть 2
* Мы играем ооттакенный рок! (финглиш)
========== 7. Под северной звездой ==========
Все финны в своем отношении к зиме и холоду подразделялись на две категории. Одни выходили на улицу одетыми как полярники. Под пуховиками, рассчитанными на сорокаградусный мороз, и такими же защитными брюками скрывалось несколько слоев одежды.
Вторые же, наоборот, даже в самые минусовые температуры бодро расхаживали в джинсах или кожаных штанах и беспечно распахнутых легких куртках. Они преспокойно пили пиво из алюминиевых банок и не приклеивались к ним вопреки всем законам физики. Они бодро разъезжали на велосипедах с летними шинами по голому льду. Они радостно выбегали из сауны и ныряли прямо в сугроб. Они не позволяли зиме указывать, как им одеваться и что делать. Если им хотелось открыть купальный сезон в феврале, они открывали его и вовсе не собирались потом помирать от воспаления легких.
Вторых, как ни странно, было больше, и они гордились собой. Именно их героические лица появлялись в туристических проспектах о Финляндии. Широкие безумные улыбки, раскрасневшиеся от мороза тела и лица, купальные костюмы, а то и вовсе костюмы Адама на фоне сугробов.
Конечно же, весь состав группы «Dead Pam» принадлежал именно ко второй категории. Но конкретно в данный момент они уже утратили всю свою морозоустойчивость и весь гонор. И им было не до смеха и веселья. Все-таки Оулу − ужасно холодное место, совершенно не подходящее для прогулок в футболках и косухах.