Глава 12
Нейт
17 лет
Впервые за много лет я не просыпаюсь оттого, что она тайком, как испуганный котёнок, крадётся в мою комнату. Я ложусь спать, не беспокоясь о ней и не молясь о том, чтобы он её не тронул. Я не могу вспомнить ни одного подобного раза прежде. Кажется, теперь моя жизнь пришла в норму. Этого больше не повторится. Всю ночь она была плотно обернута вокруг меня именно так, как мне нравилось. Её длинные волосы задевали моё предплечье, а дыхание щекотало мой сосок. Моя белая футболка ярко светится на её шелковистой коже в лучах утреннего солнца: именно так, как мне хотелось. Это утро должно быть самым прекрасным во всей моей жизни. Мой испуганный котёнок взял на себя огромный риск, и я так горжусь ею. Теперь я знаю, что мы станем сильнее. Я знаю, что она преуспеет и будет диким тигром, я хочу, чтобы она им была.
Для некоторых она выглядит крошечной, милой и, возможно, беспомощной; для меня она тоже может быть милой и крошечной, но она не беспомощна: у неё дикое, сильное сердце и светлая душа. Поэтому я люблю её, поэтому я знаю, что в один прекрасный день не смогу назвать её котёнком, и мне интересно, как скоро это случится.
‒ Ты храпишь, ‒ бормочет она. – Я думаю, ты должен лечь на полу или еще лучше на диване.
Я вижу её борьбу с ухмылкой и не могу сдержать смех, прежде чем перекатываюсь на неё и прикрываю её рот рукой, чтобы приглушить её визг. Я хочу прикоснуться к ней, щекотать её, но мне не хватает рук: одной я удерживаю себя на весу, а другой блокирую её визг, чтобы они не привлекли в мою комнату Нону, впервые за годы. Так что я закрываю её рот своим, а рукой сжимаю её нежное бедро.
Она больше не визжит и не борется со мной, вместо этого она целует меня в ответ и выгибается навстречу моему телу. Нет, думаю, она недолго будет оставаться моим котенком.
Нона никогда не заходит в мою комнату, но в то же время у нас с Дейви не оговаривалось, что это моя личная территория, и сегодняшнее утро – яркий пример того, почему я должен убедить Нону поставить на мою дверь замок. Дейви ворвался в комнату в своей любимой голубой пижаме, радостно хлопая в ладоши. Он смотрит на нас, закусывает губу и смеется, хлопая в ладоши интенсивнее, так как мы были пойманы в компрометирующей позе. Войди он минутой позже – я был бы глубоко внутри неё и в большой беде.
‒ Заткнись, Дейви, и закрой эту чертову дверь, ‒ резко говорю ему я, стараясь не привлечь внимания Ноны, находящейся на первом этаже, и пытаясь не раскрыть Чарли, вставая с постели.
Правда в том, если он увидит, что я голый, то он сообщит эту ошеломляющую новость. Может у него и есть Синдром Дауна, но он не тупой: у него есть некое представление о том, что такое секс, и он не носит свой слуховой аппарат. Черт побери.
У меня нет выбора: я выскальзываю из-под одеяла, под которым прячется смущенная Чарли. Бегу через комнату к двери, быстро и тихо закрывая её, прежде чем хватаю первое, что вижу – учебник по математическому анализу, которым и прикрываю свои гениталии. Всё своё волнение Дейви скрывает, смеясь в ладони, с широко раскрытыми глазами. Чувак, я в заднице.
‒ Дейви, для меня и Чарли важно, чтобы ты сохранил этот секрет, хорошо?
Он медленно кивает и многие могли бы подумать, что он в глубоких раздумьях, но меня не проведешь. Его двигательные навыки медленнее, чем у большинства и это известный факт. Вероятность того, что он сохранит наш секрет – 50 %, но даже если он будет хранить его сейчас, это не значит, что он сможет хранить его до конца. Я вздыхаю.
Думаю, чему быть, того не миновать. Я тянусь к штанам и натягиваю их.
‒ Чарли, я заберу твою одежду из сушилки, а затем вернусь, ‒ подмигиваю я Чарли, которая пристально смотрит на меня и строго улыбается. – Давай, брат, пора вернуться в постель или посмотреть мультфильмы по ящику. ‒ Я беру Дейва за руку.
Знаю, она встанет и заправит мою кровать в моей футболке. Я никогда не избавлюсь от этой футболки. Я улыбаюсь, думая о Чарли в ней. Да, несмотря на то, что нас прервали, это всё еще лучшее утро в моей жизни.
За завтраком Дейви все еще молчал о том, что ему довелось увидеть сегодня утром, но, думаю, это потому, что мы загрузили его заботами в надежде, что он забудет утренний инцидент. Когда он просит нас о «кино-дне», мы быстро соглашаемся. Дейви и я направляемся к Caddy, пока Нона и Чарли моют посуду, разбираются с обилием белья и готовят попкорн. Это кажется естественным и замечательным. Все, кого я люблю, в безопасности и под одной крышей. Я не мог просить большего. Не мог наплевать на то, где моя мать и почему она выбрала путь трусихи, бросая своих сыновей на пороге у своей матери – это была моя негласная борьба, но не более того. Теперь у меня всё это есть, и я никогда никому не позволю разрушить это или отобрать. Никто из нас никогда не почувствует себя использованным, отвергнутым, нелюбимым или снова брошенным. Нет, если это зависит от меня.
Клише, но я могу поклясться. Я иду бодрым шагом, когда Дейви тянет меня в магазин DVD-дисков, где он возьмет напрокат тот же фильм, что и всегда. Мы купили этот диск много лет назад, но он по-прежнему берёт его напрокат и с ним бесполезно спорить. Я видел его истерику из-за этого фильма, и поклялся, что это того не стоит. Он хватает фильм Карапузы5и я, как и каждый раз, улыбаюсь, наблюдая его ликование, хотя знаю, что он не понимает и половины фильма. Думаю, больше всего ему нравится собака.
Я беру несколько новых релизов, и мы направляемся домой, Дейви напевает какую-то древнюю песню, которую я когда-то слышал звучащей из старого радио Ноны. Не удивлюсь, если на самом деле это было записано еще и на кассету.
Я въезжаю на подъездную аллею и усмехаюсь, воображая Чарли, которая слышит, как мы подъезжаем и взволнованно хватает большую миску попкорна и содовой. Когда я глушу двигатель, каждый волосок на моем теле встает дыбом и сердце уходит в пятки. Это крик?
Дейви выходит из машины и болтает, но я напрягаюсь, пытаясь услышать то, что надеюсь, мне померещилось. Затем раздаётся еще один, громче предыдущего. Затем слышатся многократные вскрики, и я бросаюсь бежать в единственное место, в котором я молюсь не найти тех, кого люблю. Не в гараж, а в её дом – его дом.
Я взбегаю на крыльцо и через открытую дверь направляюсь к смешанным крикам Чарли и Ноны, отчетливому рычанию и голосу человека, которого ненавижу больше всего в этом мире. Предполагалось, что он работе; предполагалось, что он за пределами наших жизней. Однако я нахожу Нону, бормочущую что-то, сидя на полу в зале, где он, должно быть, бросил её. Непосредственно передо мной я вижу одетого в форму крупного мужчину, он находится поверх Чарли, в то время как она кричит и пытается бороться, чтобы освободиться и дышать. Я бросаюсь, сбиваю его с неё, но не могу схватить и скольжу по разбитому, крошкой лежащему на плитке стеклу. Он мигом вскакивает на ноги и бросается на меня, как минимум дважды ударяет меня в лицо, отчего из глаз сыплются искры. Я не могу уйти, не могу оставить их с ним. Совершенно не имело значения, насколько я был им необходим: нужда и страх не имеют преимуществ перед его кулаком.
Прошли секунды, возможно минуты, не знаю, но когда слышу хныканье – заставляю своё тело отреагировать. Чарли и её папа ушли. Я ползу на коленях и вижу, что Нона тоже исчезла, но я всё еще слышу хныканье. Где же она?
Мой ум реагирует медленно, воспламеняясь от страха, когда я слышу, что хныканье раздается из комнаты Чарли. Желчь от страха поднимается к горлу. Мне так чертовски страшно; не думаю, что я когда-либо еще был так напуган. Моё тело не подчиняется мне; шатаясь, подхожу к её двери, хотя на самом деле мне хочется бежать к ней. Она открыта, и я не трачу время напрасно, не планирую, просто тихо вхожу. Я вижу Чарли побитую, рыдающую и практически голую на её кровати. Он стоит перед ней спиной ко мне, издевается над ней, спуская штаны до щиколоток. Я не смотрю на то, что находится в моей руке, мне наплевать на то, что оно впивается в мою кожу. Я взял его на полу в ванной, уже зная, как должен его использовать. Я знаю, что это никогда не закончится, если, конечно, я не воткну это в него. И я делаю это.