Я чертовски ненавижу это, но это её личное дело.
– Таким образом, она не предстанет перед судом?
– Нет. С моими показаниями и подробностями, будет достаточно ваших с Чарли и Ноной заявлений. Буду ждать всех вас утром в участке, чтобы вы сделали свои заявления, этим самым я смогу покончить с этим делом. Между тем, я нашел это, когда проводил расследование по другому следствию у мистера Паркера. Я подумал, что ты, вероятно, захочешь чтобы это было у тебя, вместо того, чтобы оно попало в участок. Это не относится к моему расследованию, так что …
Он толкает в ее сторону старую, повидавшую виды книжку. Она выглядит как несколько переплетенных вместе книг с вырезками, торчащими по краям. Чарли хватает её со стола и бережно держит, будто книга хрупкая, будто она защищает её. Это то - о чем она вопила, когда Пол выбросил все её вещи на мусорку. Эта книга хранит в себе нечто важное, до такой степени важное, что она скрыла её и внезапно я понимаю, что наверняка знаю, что это.
Я не знал, что она вела дневник; я думал, что она рассказывала мне все свои секреты. Хотя с другой стороны, ей же нужно было хранить их где-то, пока я сидел. Она пыталась делиться ими со мной, но я оттолкнул её, желая, чтобы она двигалась дальше. В любом случае её письма приходили в течение некоторого времени и, когда это прекратилось, я знал, что принял правильное решение. Во всяком случае, тогда я так думал. Теперь … я смотрю на дневник в её руках, видя, как сильно она хотела забрать его у Пола и осознаю, что всё это было ложью. Она солгала ради моего душевного спокойствия. Я ненавижу это в большей степени.
Ноэль не просто оправдывает её или возвращает дневник: он даёт ей то, чего я хотел для неё с момента нашего знакомства - мир и свободу.
Я не должен ненавидеть это.
Чарли
Настоящее
Шериф Ноэль уже давно ушёл. Он знает обо мне больше, чем мне хочется, чем ему хочется. Я многое отняла у него сегодня: его героизм, честность и веру в то, что законодательство – непримиримо. Он дал нам дар в виде оправдания, и я схватила его, как голодное, дикое животное кусочек мяса. Он закрыл дело, дал нам свободу и правосудие, и за это я всегда буду перед ним в долгу. Не хочу быть снова перед кем-нибудь в долгу, но у меня не было другого выбора. Пол и отец, они всё отобрали у нас.
Теперь мы сидим за столом в тягостном молчании, помешивая чили11, приготовленный Ноной. Мы сказали ей, что не нужно ничего готовить, мы не были голодны; она тоже прошла через тяжелое испытание и должна отдыхать. Но, полагаю, это её способ справиться с ситуацией. Все мы справляемся по-своему. Дейв впадает в апатию; он не сидит с нами. Он перед телевизором с мультиками и коробкой его любимых хлопьев. Хочу притвориться, что у нас был просто плохой день и двигаться дальше. Хочу, чтобы все мы вернулись к нормальной жизни, но больше всего на свете я хочу, чтобы Нейт смотрел на меня так, как раньше. Лишь доли секунды он смотрел на меня. Так, будто хотел наслаждаться каждой частичкой меня, и от этого я почувствовала трепет внизу живота. Теперь же - это мрак в глазах незнакомца, я подлавливаю его глядящим на меня, будто он ищет кого-то или что-то, желая увидеть то, чего там нет, а затем возвращает свой взгляд на нетронутый чили. Он решил сидеть с другой стороны стола, вместо того, чтобы сидеть рядом со мной и пропускать мимо ушей мои попытки поговорить. Думаю, его способ справиться этим не так уж отличался от Дейва; игнорирование всех вокруг должно быть в их ДНК.
– Ты пойдешь завтра на работу, сынок? – спрашивает Нона, пытаясь разорвать тягостное напряжение.
Нейт смотрит на неё, а затем на меня, прежде чем снова вернуть свой взгляд к чили, словно в нём содержатся все ответы, освобождающие его от всей драмы, которую я приношу.
– Поеду после дачи показаний, но лишь на некоторое время.
Ладно, что ж, он не всех игнорирует; только меня. Я принесла много опасности и горя ему, и его семье, и в довершение всего – многое скрываю от него. Хочу, чтобы он понял – я для его же блага не могла посвятить его в свой план. Мне повезло, что Шериф Ноэль понял, что меня привело к этому. Я никогда не прощу его за то, что он принял участие в лишении Нейта лет жизни и, что посадил его в тюрьму, но также я никогда не прощу себя. Шериф Ноэль распознал, что я отвлекла его несколькими истинами, в то время как я заманила Пола, сразу после того, как он получил мой звонок с просьбой о помощи. Я знала, что он догадался, что я что-то запланировала, как только он произнес слова: «Чарли, что ты делаешь?».
Впрочем, полагаю, мне повезло, что Пол не принес дневник, что шериф нашел его и прочел столько, сколько смог о том, что Пол сделал со мной. Я по-прежнему не уверена, почему он начал расследование в отношении Пола, но понимаю, что сегодня раскрыла перед ним многие уродливые кусочки своего пазла, а Шериф не идиот.
Всё это сработало бы без сучка и задоринки, если бы я могла держать себя в руках. Потеря контроля – не было частью моего плана.
Я не учла, что Пол бросит мне в лицо эпизод изнасилования и, как это повлияет на меня. Он обманул меня, швырнул в меня мое горе и вину, толкая меня обратно в прошлое, где я лишена контроля. Он отправил меня прямиком во тьму, пока я не потеряла из виду одного монстра и не заменила его другим. Если я не смогла убить одного, то, в конечном итоге, собиралась избавить нашу жизнь от другого.
Мой разум разрушен, душа плакала, потому что после всего, что он сделал со мной и Нейтом, забрал нашу невинность и наш свет – я струсила. Я хотела убить своего отца; хотела убить его, даже не смотря на то, что почти всю свою жизнь любила его, хоть это и было неправильно, пусть он и отобрал многое. Нона взяла этот грех на себя ради меня, когда я сидела, съежившись в углу своей комнаты, а в этот раз Шериф Ноэль убил ради меня – слишком много крови на моих руках, не смотря на их физическую чистоту.
Я планировала сделать это самостоятельно, освободить нашу жизнь от этого волка в овечьей шкуре, прежде чем он словит другого ничего не подозревающего слабака. Я хотела, чтобы это выглядело, как самооборона. Ну, так и было бы, потому что, как я и думала, Пол вышел из себя. Не имело значения, что он издевался надо мной, читая каждое жесткое слово со страниц, вырванных ним прямиком из моей головы. Но вместо того, чтобы выстрелить ему в грудь, я выстрелила ему в ногу и замерла. Он должен был принести мой дневник, но он был слишком умным и расчетливым, чтобы так поступить. На самом деле, издевательство надо мной и угрозы были больше похожи на его игру. Я бы выстрелила ему в грудь, если бы он не ринулся вперед, когда я отвлеклась и затерялась в своем повторяющемся кошмаре; я выстрелила в него прежде, чем он смог бы снова попасть в точку
Я была слишком потерянной и чувствительной, боролась со своими призраками; я даже не заметила, когда пришли Нона и Нейт. Я не могла вовлечь их в мой беспорядок, тайный кошмар или в мой план; я сделала это раньше, и это практически уничтожило их. Они только привели свою жизнь в норму, и я не могла разрушить её. Я не могла снова смотреть в их разбитые вдребезги души и знать, что я та, кто держал их под прицелом.
Но, как всегда, я потерпела неудачу, препятствуя пагубным событиям отравить их. Я думала, что справлюсь сама. Думала, что мои секреты могли остаться со мной, что я могла уберечь близких от боли. Я не хочу продолжать приносить им вред своими демонами. Они мои и только мои. В очередной раз Нейт и Нона собираются солгать полиции ради меня, только в этот раз я отвечу за них и себя со своей разбитой гуманностью, которая может исцелиться лишь при виде крови. Никто в этом не виноват; ни папа, ни Пол, лишь я.
В этот раз я либо навсегда ухожу, либо рассказываю им всё. Показываю им все и раскрываю свои темные мысли на их суд и приговор.