Мой банковский счет снова активен и у меня больше средств благодаря вложениям Пола. Я понятия не имела об этом, пока мистер Миллард не рассказал мне. Всё, что когда-то принадлежало Полу, перешло ко мне. Теперь у меня в запасе было достаточно средств, я могла купить новый дом, создать новый из стен, который не хранили кровавую историю, как мой. Я так взволнована этим, что, в самом деле, начала поиск в интернете недвижимости в отдельных районах, когда дверь снова распахнулась.
– Боже, Нейт. Прекрати … — Это не Натан.
– Простите, мэм. Я не хотел напугать вас. Я - Коннор. Натан должен был рассказать обо мне, верно?
– Он рассказал, просто вы меня застали врасплох.
– Сожалею. Натан хочет, чтобы я привез вас к дому.
План был не таким.
– Я думала, что он сам собирался приехать и забрать меня.
– Не хотите ли вы позвонить ему? Не хочу, чтобы вы себя некомфортно чувствовали.
Теперь я чувствую себя ужасно, хуже, чем ужасно. Эти ребята приехали сюда, чтобы начать жизнь с нуля, где их не судят за прошлые ошибки. Они упорно работают над созданием новой жизни, так что другие посмотрят на них, как на людей, которыми они являются сейчас, а не на тех, кем они однажды были в момент слабости или сложившихся обстоятельств. Все мы, в некотором роде, жертвы обстоятельств. Я могла быть одной из них, убей я Пола, как планировала.
Нейт бы разочаровался во мне, если бы знал, до какой степени я восприняла, как само собой разумеющееся, то, что мы пережили.
– Тогда поехали, Коннор, – говорю я, улыбаясь, чтобы попытаться снять созданное мной напряжение. – Не хотелось бы заставлять мужчину ждать, не так ли?
Коннор с облегчением вздыхает, но могу сказать, что ему не слишком комфортно со мной, и я не виню его; я – потенциальный риск. Я не была стабильным членом общества, которому люди могли доверять. Полагаю, я получаю по заслугам.
Я выхожу из офиса следом за ним, щурясь от солнечного света, с каждым шагом поднимаю оранжевую пыль в воздух. Сегодня был бы замечательный день для купания в озере, как мы делали, когда были детьми. Если честно я не могу дождаться, чтобы заниматься какими-то обычными делами с Нейтом. Мы были окружены таким количеством драмы, что нам не помешало бы немного нормальности в наших отношениях. Если подумать … наши отношения никогда не соответствовали нормам. Всегда была какая-то тьма, омрачающая нас, тревожащая наше будущее. Впервые в моей жизни, я думаю и чувствую, будто мы свободны для любви в пыли наших грез.
Коннор открывает для меня дверь грузовика, я благодарю его, прежде чем сесть в машину и наблюдаю, как идет к водительскому месту. Сколько бы я ни старалась, обстановка все еще чувствуется некомфортной, и я думаю, на самом деле, она могла бы быть нормальной. В действительности это волнительно чувствовать все эти обычные чувства и радоваться им. Я чувствую себя новорожденной в мире, готовом для начала моей жизни, и я люблю это.
Единственный способ, которым я смогу миновать неприятное чувство, которое испытывают незнакомые люди – больше не быть незнакомыми. Впервые, я откроюсь для знакомства с человеком, чтобы узнать, что произошло с ним на пройденном этапе, к чему я готовила себя все эти годы, работая медсестрой.
– Коннор, скажи мне, если я буду навязчивой, потому что я не слишком хороша в этом, ладно?
Он заводит грузовик и смотрит на меня добрыми глазами.
– Я тоже.
Ха, похоже на то.
– У меня есть навыки общения с бывшими заключенными.
Я ахнула сразу после того, как слова вырвались из моего рта.
– Прошу прощения. Это было так бестактно с моей стороны.
Коннор смеется, качая головой.
– Не парься. Ты молодец.
Я слишком напугана сейчас, мой рот и мозг не взаимодействуют, и я порчу весь этот «разговор, знакомство с кем-то».
– Слушай, Чарли. Я могу тебя так называть?
Я киваю.
Его улыбка становится шире, и он кивает, прежде чем включить первую передачу и медленно выезжать со двора.
– Дело в том, что я вижу бывшего заключенного в тебе, так что меня не удивляет, что тебе трудно завязать разговор.
– Я зэк?
– Я имею в виду, что на протяжении очень долгого времени, ты была в некотором роде пленницей. Мы все показываем черты характера, подобные неоновым огням. Раньше я думал о тебе, как о раненом животном, и не сомневаюсь, что так и было. Но теперь, когда ты свободна от своего, извини за прямоту, насильника, – меня передергивает от этого слова, а он занимает себя вождением автомобиля, когда продолжает, и я внимательно его слушаю.
– Теперь ты свободна от этого. Дело в том, что травмированное животное будет пугливым, никому не будет доверять, и не исключено, что набросится. Думаю, ты была очень близка к этому. Но теперь ты находишься на этапе освобожденного из тюрьмы.
Между нами повисает многозначительная тишина, когда я обдумываю информацию, которой со мной делится Коннор. Такое чувство, что он троюродный дядя или кто-то в этом роде, пытающийся передать свои годы мудрости. Это честь, и я внимательно прислушиваюсь, потому что есть нечто проникающее глубоко в мою душу и побуждающее её открыться.
– Бывший зэк никогда по-настоящему не успокоится по поводу случившегося – из-за чего он попал в тюрьму, а потом времени, потраченного там, но оказавшись на свободе, он или она учится и наслаждается малым в жизни, чего они однажды были лишены. Нормальность становится самым драгоценным товаром для жизни. К сожалению, с этой свободой появляются мелочи, которые мешают нам вливаться и вести нормальный разговор.
Он подмигивает и улыбается.
– Не все из нас так хорошо выходят; эти заморочки мешают двигаться дальше по жизни, и люди принимаются за старые привычки, Чарли. Я вижу, что ты прошла через большее, чем многие вместе взятые, но ты – боец, Натан – боец и вместе, я знаю, вы пройдете через это, если не перестанете пытаться стать нормальными.
Не знаю, когда это произошло, но в уголке моей улыбки собираются слезы, соленость попадает в мой рот, оповещая меня о том, что я плачу. Я смахиваю слезы со щек с самым теплым чувством внутри по отношению к Коннору, к Нейту и моему будущему, построенному на стремлении добиться нормальной жизни.
– Коннор, когда мы остановимся, я собираюсь обнять тебя.
Он, улыбаясь, смотрит на меня.
– Замечательно, но не бери это в привычку или о нас, вероятно, пойдут слухи.
– Но это нормально. Разве мы не стремимся к нормальности?
Мы оба хихикаем и, как ни странно, в последние несколько минут поездки начинаем перекидываться парой фраз вплоть до того момента, пока не огибаем угол и не видим три грузовика и один большой, чудовищный подъемный кран, выглядящий, как машина с жутким шаром, свисающим с длинной стрелы. Жирным, ярким, желтым шрифтом, чуть выше «Строительная компания Шоу», от руки написано слово Дамбо.
– О. Мой. Бог! – Выдыхаю я.
– Твою ж мать.
Коннор замедляется, пока мы усваиваем информацию, которую видят наши глаза.
– Чарли, я упоминал, что бывшие зэки также могут принимать скоропалительные решения в пользу наихудшего?
– Не думаю.
– Дай Натану шанс объясниться.
Он подъезжает к обочине, позади последнего грузовика. Я подготавливаю свое тело, чтобы мчаться и искать Нейта, просить его объяснить, что по его мнению, он делает, но моё тело не слушается. Я соскальзываю с сидения и даже не закрываю дверь, поскольку бреду и глазею на машину, которая, не сомневаюсь, здесь для того, чтобы снести мой рукотворный ад.
Нейт бросается ко мне, пока я зачарованно смотрю на желтый шар, болтающийся на тросе с крюком.
– Детка, знаю, это шокирует, но думаю, тебе понравится то, что я запланировал.
– Сделай это, – на автомате произношу я. Не думаю о причинах или последствиях. Я лишь хочу видеть, как рушатся эти белые с шелушащейся краской стены.