[2] Напомню: хоть оружейное дело в мире РОС и отстаёт от наших 1920-х очень сильно, находясь в разных своих отраслях где на уровне 1870-х, где — на рубеже 1900-х, но метрическая система в нём введена «со всей беспощадностью», все дюймовые калибры пересчитаны в миллиметры с округлением в большую сторону для возможности переделки старых стволов под новые мерки. Калибр пять линий (он же.50 дюйма, 12.7 мм у нас) превратился в 13 мм, шесть линий, самый распространённый в армии на момент перехода на миллиметры — в 16 мм. Знаменитая трёхлинейка разрабатывалась в рамках концепции мелкокалиберного (!) оружия, и многие высказывали сомнение, что в такой малый калибр удастся вложить что-то путное. Четыре линии в третьей четверти девятнадцатого века считались калибром для карманного револьвера, собак пугать.
Глава 10
Оказалось, что отправленный по железной дороге пожарный автомобиль ещё не прибыл. С одной стороны — теряю как минимум сутки, с другой — время ещё есть (хоть и впритык), да и предварительную работу провести нужно. Так что на следующий день после завтрака занялся накопившимися к концу года документами и отчётами, а ближе к одиннадцати, получив звонок на квартирный телефон, направился на заранее запрошенную встречу с графом Сосновичем. Надо сказать, что канцелярия Евгения Борисовича меня долгим ожиданием не мариновала, пауза между запросом и приглашением оказалась близка к минимальной
Стиль разговора, который задал хозяин города, можно назвать непринуждённо-деловым. То есть, совсем уж светской беседы для разминки не предполагалось, как и перехода на уровень, когда интересуются здоровьем тётушки, условно говоря. Но и полного официоза вида «доложите цель вашего визита» тоже не имелось и в помине. Мельком поинтересовавшись успехами в учёбе, которые вряд ли его интересовали, скорее это был знак, что он помнит — где я и чем занимаюсь, граф посвятил пару минут комплиментам переделке его автомобиля и спросил о дальнейших творческих планах. Ну, подводка к нужной теме получилась не худшая, начнём.
— Собственно, я примерно за тем и пришёл. Для начала, хотел бы уточнить, что моё желание сделать городу свой подарок — оно вызвано не тщеславием или желанием как-то выделиться. Просто в свете планируемых изменений в статусе, о которых вы в курсе, подумал, что лет через пять…
Граф, который всё это время с лёгкой полуулыбкой качал головой, жестом остановил меня и продолжил:
— Жители города начнут задавать вопросы, почему, мол, остальные бароны сделали подарок городу, а Рысюхин — нет? Может, он нас не уважает?
— Вот именно! Не сомневался в вашей способности просчитывать ситуацию на перспективу, но тем не менее рад, что не придётся объяснять свою позицию. Люди забудут, что было раньше, а прослыть жадным снобом — не лучший старт в новом качестве.
— А я, в свою очередь, приятно удивлён, что и вы, Юра, умеете думать о будущем. Даже если это подсказка более опытных старших товарищей — в молодости немногие могут слушать советы о том, что будет лет через пять. Порадовали, честно. Тем более, что в собрании были разные варианты причин вашего поступка, в том числе некоторые предполагали и возможность того что вам, уж простите, не то статус главы рода, не то доступ к деньгам в голову ударили. Рад буду аргументированно пресечь подобные разговоры.
«А ведь это намёк и лёгкая угроза — мол, затеешь быть слишком самостоятельным и не проявишь достаточно знаков чинопочитания — могу такие слухи и не пресекать, а то и невзначай усилить».
«А выглядит как чистый комплимент».
«Ага. Заодно и проверка — сколько слоёв смысла ты сможешь уловить. Скажи-ка ему…»
— Рад, что смог предоставить вам такую возможность. И понимаю, насколько важно для вас быть в курсе подробностей всех дел в районе, хоть и не представляю, как вы всё успеваете.
— Ну, для этого у меня есть целый штат помощников, в разных сферах деятельности и с разной специализацией.
Здесь я отвечать не стал, ограничившись чем-то средним между кивком и уважительным полупоклоном.
— Честно признаться, меня мучает любопытство: что же вы такое придумали? Слишком много вариантов — уж очень разносторонней личностью вы, Юра, себя проявили.
— Новый пожарный автомобиль. Трёхосная платформа, спроектированная при участии профессионального опытного инженера, который провёл все прочностные расчёты, зафиксированные должным образом на бумаге. Увеличенная, чтобы можно было садиться и выходить в защитном снаряжении, кабина от пикапа, наподобие того, на каком ездит мой главный управляющий. За нею — бочка на три с половиной тонны воды, с довольно мощным реверсируемым насосом, парой брандспойтов — стационарным за кабиной и переносным с брезентовым рукавом. Ну, и несколько удобных ящиков для снаряжения.
— Впечатляет! И чем всё это будет приводиться в движение?
— Как у всей техники на моих предприятиях: все оси ведущие, с тяговым электродвигателем на двадцать пять сил. Итого у пожарного авто — семьдесят пять, и такой же двигатель крутит насос, которым можно и закачивать воду в бочку из, например, речки или пруда. Широкий рукав и заборной головкой с фильтрами, чтобы мусор в бочку не закачивать, а то ещё забьёт сопло — в комплекте. Есть вариант переключения, когда вода из речки пойдёт не в бочку, а напрямую на брандспойт.
— А по ходовым качествам что?
— По расчётам порожняком сможет разогнаться до пятидесяти километров в час, или даже чуть больше, с полной бочкой — около тридцати. Но тут, сами понимаете, ещё и от дороги многое зависит.
— Вот что я вам скажу, Юра. Подарок получился у вас шикарный — такого автомобиля нет в пожарной части ни Минска, ни Москвы. Тут и вторая сторона — пожарные власти начнут завидовать…
— Пусть обращаются. Все чертежи есть, передам. Там, правда, целая пачка заявок на патенты подана, но как-нибудь разберёмся.
— Боюсь, Юра, что чертежи начальников не удовлетворят…
«Мляааа…»
«Да, малой, тут мы недодумали. Но не всё так страшно — во-первых, пока ещё информация дойдёт, пока в том же Минске зашевелятся… Во-вторых, те же чертежи можно передать третьей стороне, которая и займётся производством, отчисляя тебе за патенты».
Что-то в этом ключе я, в меланхоличной задумчивости, и выдал графу, на что тот только скептически покачал головой.
— Кстати, а где подарок сейчас?
— Едет по железной дороге. Завтра рано утром должен прибыть на станцию. Там всё укутано брезентом и фанерой до полной неузнаваемости. Думаю, по темноте перегнать к себе во двор, чтобы нанести последние штрихи: опознавательные знаки, свой герб на дверце, звуковой и световой сигнал, который сейчас Пырейниковы заканчивают…
— Что за сигналы⁈
— Проблесковый маячок двухцветный, красный с синим, и сирена. Чтобы привлекать внимание окружающих с целью освободить дорогу.
— Это вместо того, чтобы в горн гудеть? Хитро, хитро…
За следующие две-три минуты граф свернул разговор и выпроводил меня из кабинета. Так, это дело сделано, теперь надо найти повод заехать в пожарную часть — посмотреть, какие знаки нанесены на имеющуюся технику для копирования. Подарок новогодний вручить досрочно, что ли? О, и мелкие сувенирчики его домашним, чтобы вручил в новогоднюю ночь — заодно объяснение, почему не домой пришёл.
Так, собственно, и сделал. Даже нашёл способ выяснить расшифровку всех знаков и то, кто присваивает очередной номер. Оказалось — всё на месте, «наверх» только подаётся общий отчёт о количестве техники на балансе. Ну и ладно, тем более не так давно удачно (для меня) списали бочку на конной тяге, у которой был свой номер, ныне освободившийся, вот его и использую. Красиво получится, символично даже, как смена поколений.
По пути домой нагнало понимание, что остальным соседям тоже надо что-то дарить, пусть и чисто символическое, чтобы не выделять Волченка в обиду прочим. А с другой стороны, у меня достаточно близкие отношения только с Лисовским и Пырейниковыми, даже Кабановичи будут в некотором недоумении, если я к ним внезапно припрусь с гостинцами. Пырейниковым вчера ещё занёс цельный окорок кенгуранчика, а десяток кило свежайшего изнаночного мяса уже само по себе больше, чем просто соседский знак внимания, больше и выдумывать ничего не надо. Остаются Лисовские, и главу семейства придётся ловить на работе, как Волченка. Вот же устроил себе суету на ровном месте! Потом был обед с отбивными из неземной дичи, общий с Беляковыми, чтобы не напрягать Ядвигу дурацкой задачей готовить два разных обеда одновременно. Затем бумаги, бумаги, бумаги — до самого ужина, к которому прибежала младшая из соседских внучек, принесла «мигалку и рявкалку», отказалась от приглашения к столу и убежала. А я пошёл спать пораньше — в половине пятого надо быть уже на вокзале.