В общем, мы с тестем оказались вытеснены в его кабинет и там забыты ещё в середине дня — если по часам смотреть, а не по солнцу, которое в три часа уже изображало поздний вечер. Глядя на принесённую Мурлыкиным добычу, я задумчиво протянул:
— Они что, рассчитывают, что мы тут подерёмся? Всё в нечётном количестве.
Тот рассмеялся:
— Скорее всего, просто зачерпнули, сколько получилось, не считая. Кстати, надо за компотом сходить. Но тебе туда сейчас лучше не соваться, так что накрывай пока…
Как-то так получилось, что к началу «официального» празднования мы с тестем незаметно усидели и «Клюковку», и большую часть ветчины, и оба огурца с помидоркой… Костюмы, кстати, не пригодились — в том смысле, что надевать их не пришлось, так то оба были тщательно проинспектированы и одобрены — мол, не безнадёжен. Оно и ладно, мне же проще.
Само празднование ничем не отличалось от того, к которому привык дома, только ёлку во дворе не наряжали, зато ходили к городской, и просто гулять по улицам. Не худшая идея — и проветрились, хмель разогнав, и просто удовольствие получили от прогулки.
Разве что о подарках стоит сказать отдельно. Мурлыкин от лица семьи подарил мне письменный прибор — все эти держалки для ручек (с самими ручками), чернильницами под чернила или тушь трёх разных цветов, пресс-папье и прочим, с формулировкой «для помощи в учёбе». Судя по выражениям лиц — идею придумала и продавила единолично Екатерина Сергеевна. Я же поблагодарил вполне искренне, чем вызвал даже некоторое удивление у Василисы. А что? В Дубовом Логе дом скоро заканчивают, нужно будет кабинет обустраивать — вот как раз туда и встанет. Потому как на учёбу с собой таскать чемодан весом около двадцати кило, куда вся эта красота укладывалась — чистой воды извращение. Услышав это объяснение (кроме последнего пассажа, разумеется), данное тихонько на ушко, Маша успокоилась. Сама невеста, воспользовавшись своим особым статусом, сделала отдельный подарок. Это была новая наплечная кобура для моего револьвера, сделанная под мои размеры и украшенная рунической вышивкой, которая должна была не дать оружию случайно выпасть и пачкать одежду.
Я, в свою очередь, подарил будущему тестю нашейную подушку в форме подковы (дедова идея) для командировок и… новую наплечную кобуру! Я не нарочно, честно! Но получилось забавно, однако получатель был доволен. Тёща получила шаль из какой-то особенной шерсти, очень лёгкую и тонкую, но, по словам продавца и покупателей — очень тёплую. Маше подарил ожерелье с дымчатым опалом, немного похожим на тот макр, который она добыла из твари третьего уровня и иногда носила на шее в оплётке на шнурке. Дед говорит, в его мире такие камни стоят диких денег[1], но поскольку цена на камни во многом диктуется модой, а у нас таковая обошла данный минерал стороной, то обошлось мне всё не слишком дорого. Иришке, как почти взрослой, подарил тоже колье, но ближе к бижутерии: серебряная основа с несколькими каплевидными лунными камнями. Василисе, продолжая тему украшений, набор заколок (длинная, похожая на пасть крокодила, что-то типа гребня и спица, что не далеко ушла от стилета) с жемчугом — ей до совершеннолетия другие камни носить всё равно не положено приличиями. А потом, под общий смех, вынул подарок и для кошки — она тоже член семьи! Это была сбруя для прогулок, что охватывала её перед и за передними лапами плюс кожаный ремешок-шлейка, пристёгивавшийся к сбруе сверху. На кошкином «украшении» никаких камней вообще не было, да.
После прогулки по городу для скорейшего согревания выпили горячего чаю с разного рода выпечкой и бутербродами, а также ликёром для желающих. Желающих оказалось двое — сама хозяйка и Василиса, которая, разумеется, ничего не получила. Как пояснила тихонько моя Мурка, Васька предпринимает такую дежурную попытку с десяти лет, каждый раз бесплодную. Правда, судя по виду она и не рассчитывала на результат — так, ради поддержания традиции выступила. Потом немного пели песни — негромко и почти без аккомпанемента, чтобы не мешать соседям. Спели и две новые, зимние — но без партии на трубе «три коня» звучали бедновато, о чём мы с Муркой оба и заявили. После чего последовало требование спеть завтра, то есть — сегодня, но днём, и обязательно с трубой. Потом опять пили чай, а затем, около четырёх часов не то ночи, не то утра отправились спать — я, разумеется, в кабинет Мурлыкина.
Утром меня разбудили около одиннадцати. После гигиенических процедур и завтрака Василиса потребовала песен, ну, а поскольку Мурка одновременно играть на трубе и петь не могла — точнее, могла, если в использовании инструмента положиться полностью на стихию воздуха, но это было довольно сложно и требовало отдельных репетиций — пели хором Ира и Вася. Разумеется, по бумажке со словами и какими-то Машиными пометками вместо нот. Неплохо получилось, а с учётом того, что «солистки» текст впервые видели и один раз в полусне слышали — можно сказать, что отлично. После ещё одной прогулки по городу и не то второго завтрака, не то обеда, я поехал к себе, отягощённый сумкой еды — да-да, вторая часть «новогоднего заклинания», которая гласит «ешь, пока не испортилось».
Ладно, пора настраиваться на учёбу. Нам в этом году (как и в прошлом, собственно) разгуляться не давали: второе января — свободный день, для приезда иногородних, уже третьего утром — первая консультация, четвёртого — экзамен. И далее по прошлогодней схеме, день на отдых и подготовку, консультация, экзамен. Повторять до полного удовлетворения. Только экзаменов на этой сессии было пять, и я получил одно «хорошо» — по «экономике вообще».
Вот на кой ляд мне, или любому другому моему современнику, знать подробности такого экономического учения, как «веспасианство», если его ещё римляне забраковали после того, как почти три века пытались хоть как-то и хоть куда-то приспособить? Разве что вкратце: что такое и почему не работает, чтобы знать — это пробовали, хрень получилась. Нет, целый параграф этому отведён, и два отдельных вопроса по нему в билетах! Правда, встреченный в коридоре Вязовский имел другое мнение:
— А, интересная вещь, жаль, слишком бегло проходим. Особенно в трактовке Шульца…
— Избавь! Мне этот Шульц уже одного балла стоил. Мудак он был, прости за мой французский. Ему бы лечиться, а не теории сочинять!
— Ну, есть такое! — Вязовский коротко хохотнул. — Но мудак умный, хитро вывернул… Ладно-ладно! Доцент Скопнин по нему диссертацию писал, главное, ему такое… Так, да ладно! Скопнину завалил вопрос про Шульца о и отделался потерей одного балла⁈ Повезло!
Ага, повезло. Или, что более вероятно, сработала благодарность от ректора. Что бывает с теми, кто не понимает указаний руководства — прошлогодняя сессия уже показала, да.
Зато на «Экономике предприятия» мы с преподавателем очень интересно и продуктивно побеседовали насчёт разных вариантов по облегчению налогового бремени. Нет-нет, никаких «серых схем», упасите боги, и тем более — криминала! Всё строго в рамках законодательства! Как сказал дед (и преподавателю понравилась формулировка) — «методы оптимизации налогооблагаемой базы». И я узнал кое-что новое, и доцент, похоже — тоже. Экзамен закончился довольно резко, когда экзаменатор понял, что мы превратили его в какой-то симпозиум по обмену опытом, в результате в зачётке появилось «отлично!» — именно так, с восклицательным знаком. Увидев «хор» по общей экономике, он вопросительно взглянул на меня.
— Ну, для «настоящих» экономистов реальный мир не более чем частный случай, которым можно пренебречь.
Доцент широко улыбнулся, бросив:
— Да, есть такое. Но мы не будем обсуждать других преподавателей — это не этично.
Кстати сказать, сидевший в аудитории Лёха Старчак вскоре после начала нашего с доцентом обмена опытом спохватился и стал что-то быстро-быстро конспектировать на отдельный листик, трое оставшихся подобного интереса не проявили.