Кстати, насчёт сил и задержания. В районной управе числилось девять служащих, из пятнадцати, предусмотренных по штату. При этом в силовой операции могли участвовать от силы шестеро, плюс начальник в качестве моральной поддержки и общего руководства. Он чем-то напоминал моего командира дружины, только постарше: тоже простолюдин, со слабеньким даром Растений, чуть-чуть больше единички, от которого зимой в бою толку ровно ноль, застрял в тупиковой должности на чине, равном штабс-капитанскому. Он уже пять лет как выслужил полный пенсион, но продолжал исполнять свои обязанности, за отсутствием других желающих. Но, в отличие от Старокомельского, жил и служил среди людей, и положением своим не тяготился. Более того, по меркам глубоко провинциального районного городишки считался человеком с достатком и солидной должностью, благодаря чему успешно женился, и уже и внуков дождался. Также из боевого расчёта исключили единственную даму чуть-чуть младше начальника, которая исполняла обязанности секретаря, делопроизводителя и начальника архива, и моего отчасти коллегу по дару, обладающего полутора единицами Металла подпрапорщика, который совмещал должности заведующего хозяйством, оружейника и истопника.
Оставшиеся шестеро, от практиканта до сорокапятилетнего дядьки, теоретически были пригодны для облавы и задержания, но мои девять дружинников, предложивших свою помощь, были приняты с восторгом, поскольку увеличивали «боевой наряд» в два с половиной раза по численности и как бы не на порядок по силе. Бандиты тоже впечатлились, если бы не выходка главаря, в которого пальнули чуть ли не все, кто могли, вообще без стрельбы обошлось бы. Оставив задержанных и все лавры местным жандармам, мои бойцы бросили жребий — кому оставаться на дежурстве на всякий случай, а шестеро собрались завтра ехать домой, точнее — к постоянному месту службы.
Порадовался за дружинников и пошёл морально готовиться к завтрашнему балу. Вот интересно: мне это всё в тягость, досадная обязанность, а Мурка вся «цветёт и пахнет», пребывая в постоянном восторге. Дед уверяет, что это у женщин вообще распространённая мания — ходить по странным местам с толпами посторонних людей, шумом и сомнительными развлечениями. Более того — они это ещё и считают отдыхом и приятным занятием. Нет, я понимаю важность создания и поддержания репутации в обществе, а также установления и развития связей — но это, на мой взгляд, тяжкий труд, да ещё и проходящий в крайне некомфортной обстановке. Как можно радоваться такому, не понимаю, хоть пинайте меня ногами.
Ах да, чуть не забыл за всеми этими нервотрёпками. За минувшие два месяца я ещё трижды запускал змеев на академической изнанке, причём у этого процесса сложился уже устойчивый круг заинтересованных зрителей, в основном в возрасте от шести до четырнадцати лет. Ещё один, последний на данный момент, заезд на это «развлечение» сделал буквально позавчера. Правда, уже три раза запуски неизбежно заканчивались крушениями, поскольку и змеи имели непривычную форму, и дед к ним ещё груз в мешке подвешивал. Публика воспринимала это со смешанными чувствами, от восторга — «глянь, как шваркнулся! Вдребезги!» — до разочарования. В целях борьбы с последним привозил ещё и по одному изделию традиционной конструкции, которые и отдавал детям.
«Слушай, ты что, забыл, как твой аппарат устроен? Хочешь, чтобы я тоже так вот рухнул⁈»
«Нет, конечно. Но ты же не хочешь пристального внимания со стороны тех, кто высматривает странное и ищет гостей из иных миров?»
«Нет, разумеется!»
«Вот для того мы и ломаем — при свидетелях, что немаловажно, а тут помимо детей ещё немало взрослых втихаря посматривает — комедию и модели, чтобы показать, что итоговая конструкция выстрадана, выведена в расчётах и множестве натурных опытов».
«И всё же — что это будет в итоге?»
«Если не найдём мотор хотя бы сил на пятьдесят — ничего не будет, кроме коллекции змеев у местной детворы».
Так и не признался дед, что именно он задумал, а попытки поискать в его, а теперь — общей — памяти «необычные летательные аппараты» не то случайно, не то по дедову умыслу вывели на совершенно жуткие аппараты. Корабль длиной с эсминец, только ещё и с крыльями, способный взлететь (!) над морем, разогнаться до скорости пятьсот километров в час и нанести удар по вражеским кораблям с расстояния до двухсот пятидесяти километров! Способный, если расчёты не врут, отправить на дно пару крейсеров или линейный корабль! И всё это с экипажем около десяти офицеров и матросов. Хотя, если я правильно понял, там на роль нижних чинов предназначались как минимум унтер-офицеры, равные фельдфебелю или зауряд-прапорщику. Под впечатлением от этого аппарата и его прародителя, которого так и называли «Каспийским монстром», я даже забыл, что именно искал. Сочетание дикой мощи и филигранности управления, просто мороз по коже!