Выбрать главу

— Не вариант. Но развивать и тот участок, и имение отстраивать разом будет сложно и дорого.

— Ну, значит, опять экономить будем, нам не привыкать. Меньше дорогих покупок делать…

— Экономия полезно, но сама по себе денег не даёт. Придётся думать, как увеличить доход. Новая продукция на новом заводе нам в этом поможет. Деньги на ремонт должны дать пластинки. На первый год аренды деньги есть. По имению: территорию расчистили, тем самым получили отсрочку. На строительство у нас ещё есть несколько лет, так что строить можно постепенно, исходя из имеющихся сумм. Главное, в этом году сделать проект и не затягивать, чтобы можно было быстро закончить, перебросив деньги с других проектов, если подожмёт. Но лучше бы отработать спокойно по плану, года за два, не больше.

Сидели почти до обеда, обговаривая детали и тонкости, выстраивая планы. Кроме того, мы с Пробеляковым час до обеда и полтора после работали с документами. Разобрали не всё, но большую часть, после чего я отпустил управляющего с таким расчётом, чтобы он успел домой засветло.

«Полтора часа на дорогу! Да тут минут пятнадцать-двадцать, если на машине!»

«Дед, вот что ты агитируешь? Купил я уже машину, купил, даже две!»

«Во-первых, это макет черновика эскиза машины пока что. Во-вторых, купил ты их Пробелякову, а нужно ещё и себе. Но это потом, когда на переделке этих руку набьём».

«Я повозкой управлять не буду!»

«Угу, управляющие и наёмные работники будут доезжать до места за пятнадцать минут, а потом полтора часа ждать, пока хозяин изволит дурью маяться и анекдоты про него рассказывать!»

«Ерунду сочиняешь какую-то. В такой ситуации я просто поеду с одним из подчинённых, а не это вот всё».

«Дяденьки-дяденьки, подвезите мальчонку-обалдуя!»

«Рррррр!!!»

Звонить Лебединскому желания уже не было никакого, и я отложил это дело до завтра. Разбирать бумаги тоже устал. В конце концов, у меня законные каникулы, а не вторая сессия, и не каторжные работы! Я капнул немного оставшейся с утра «серебряной» краски на кусочек фанерки и гонял её по поверхности, формируя разные узоры.

«Стоп! Вот оно! Поймал мысль!»

«Ты уверен, что это не блоха?»

«Не пори чушь! И не отвлекай! Ты сейчас с краской что делаешь?»

«Рисую, не видишь, что ли?»

«Нет! Не рисуешь, и даже не управляешь металлом! Ты не продумываешь ни толщину и наклон линии, ни сколько миллиграммов куда перетащить!»

«И что же я тогда делаю?»

«Ты просто формируешь образы! Что у тебя в голове — то и проявляется на доске!»

«И какая разница?»

«Принципиальная! Помнишь, мы летом планировали новые образцы этикеток делать и вообще образ Рысюхи распространять и рекламировать?»

«Помню, только художника так и не нашли. Да даже толком и не искали, собственно говоря».

«Так не нужен нам художник! Две разных краски, а лучше — три, на доску и просто формируешь образ! Потом фиксируешь, сушишь и отдаёшь на размножение».

«Я не нарисую, пробовали же».

«Ты руками пробовал. И ты сейчас не рисуешь, у тебя прямое воплощение образа!»

Пока я думал, что ему ответить, дед внезапно «заорал» у меня в голове «во всё горло»:

«Розу мне изобрази, быстро!»

Я дёрнулся, а на фанерке проявилось изображение розы — такой, как я себе представлял, и какую не смог бы нарисовать. А ведь работает! Сейчас мы изобразим этот пресловутый «чибик Рысюхи!»

Угу, как же. Как говорит порой дед, «размечтался, одноглазый», и то, что глаза у меня на месте оба ситуацию не меняет. Три, три долбаных часа! Столько времени мы промучились до того момента, как появилось первое изображение, отдалённо похожее на то, что могло бы считаться черновым наброском идеи.

Оказалось, что образ в сознании деда — он сам по себе, и при передаче в моё сознание, даже если дед старается «думать только картинками» он искажается моим восприятием и моими представлениями о куче разных вещей! К тому же чужой образ остаётся чужим — смутным, где-то размытым, где-то бледным. В итоге при виде первых вариантов дед вообще разорался на тему «Ты где такое извращение нашёл вообще⁈»

И вот, потратив три часа и, кажется, всю свою магию я сидел и смотрел на странное изображение, по форме похожее на перевёрнутую каплю: вверху большая и симпатичная мордочка слева, круглое тельце с коротким хвостиком и четыре короткие лапки, толстенькие вверху и сходящиеся внизу почти в точку. Миленько, но вот как это воспримут люди и, главное, как к вот этому вот отнесётся сама Рысюха.

Глава 18

До ужина успел немного передохнуть, так что я уже не выглядел жертвой пыток, но всё ещё чувствовал себя измотанным.

«Вот они — муки творчества! Настоящие, а не это вот ваше всё!»

Дед язвил и издевался, но не обидно, потому как видно было, что и он вымотался в ходе этого эксперимента. Всё же ясно стало, что рисование — это в равной степени и не моё, и не его. Причём начертить всё, что угодно он мог, в том числе и трёхмерные изображения в самых разных проекциях — взять хотя бы, как лихо он чертил объекты туристического комплекса, что на бумаге, что в моём воображении. Вот вообразить совершенно, на мой взгляд, головоломную деталь в любой проекции и в объёме это он запросто, как и мне передать, а как только дело касается живописного образа — всё, стоп, «плуг в землю», как выражается сам дед про такое резкое торможение.

За ужином бабушка даже начала переживать, не заболел ли я и хотела звонить доктору. Пришлось убеждать, что я просто перестарался с магической тренировкой, получив на это отдельную отповедь о необходимости меру знать. Даже и возразить было нечего, да и не хотелось. Поужинав и убрав посуду — Ядвига, как обычно, уже ушла домой — просто отправился спать.

Утром проснулся с убеждённостью, что наше художество в целом одобрено, при условии, что не станет причиной насмешек. На этот раз Рысюха аудиенции не удостоила, но своё мнение как-то донесла. Настроение было хорошим, я даже принялся напевать очередную забавную бессмыслицу:

Не скакала бы коза вдаль через ухабы,

Не страдали б мы фигнёй — кабы, кабы, кабы…

Кстати, насчёт страданий фигнёй. Надо сделать разминку и выплнить комплекс упражнений с мечом, а то наставник ругался, что у меня «слабый прогресс», видите ли. В качестве разминки засчитал себе расчистку площадки для занятий на заднем дворе — Семёныч разумно ограничился прочисткой дорожек, так что пришлось сносить целую гору слежавшегося снега, которая естественным образом сформировалась ближе к центру участка.

Во время выполнения упражнений опять попробовал заполнить клинок своей силой — и, внезапно, у меня это получилось без таких усилий, как раньше, можно сказать, естественным образом. Я аж удивился, едва не потеряв концентрацию. Вчерашнее занятие с красками так сказалось, что ли, или количество повторений переросло в качество? Не знаю, но радует. И меч перестал восприниматься лишним грузом в руке, железной палкой-копалкой. Кажется, я понял, что имел в виду мастер, когда требовал «почувствовать клинок».

Вдохновлённый успехом, на завтрак пришёл в приподнятом настроении и с такой же бодростью духа отправился позже звонить профессору. Лебединский ответил почти сразу.

— Юра, как хорошо, что вы позвонили! Надеюсь, сессия у вас уже закончилась?

— Да, сдал на «отлично», уже даже домой приехал.

— Поздравляю, поздравляю! Первая сессия — она очень важная.

— Да, я в курсе — сначала ты работаешь на зачётку, потом она на тебя. Я хотел про договор о новом тираже спросить.

— Вот о нём и я хотел бы поговорить. Лучше бы, конечно, лично, но в общих чертах можно, наверное, и так.

Я помимо воли застыл в испуге — неужели предположения деда оправдываются, и «Надежду» кто-то успел спеть раньше⁈

— Какие-то проблемы?

— Можно, наверное, и так сказать…

Онемение усилилось.

— Но проблемы не у нас, а у изготовителя пластинок.

Резкое облегчение ударило в голову, как хмель.

— И чем это нам грозит?

— Грозит? Некоторой затяжкой сроков, дополнительными переговорами и увеличением доходов.