В общем, минут через двадцать после начала встречи и получения пакета бумаг я примерно так и спросил. И в конце добавил по настоянию деда:
— Возможно, вы в том же положении что и я вам просто спустили требование сверху. Возможно, стоит попробовать поинтересоваться этим у вашего начальства?
Инспектор сильно удивился чему-то, потом задумался и попросил десять-пятнадцать минут «чтобы попробовать разобраться на месте». Он затребовал у секретаря какое-то «Дело» по учётному номеру, внимательно изучил его, поглядывая почему-то на меня, потом запросил и пролистал ещё две укладки. Посидев в задумчивости ещё пару минут, он воскликнул:
— Ну, конечно!
Затем вытащил из тумбы стола ещё какой-то документ и потребовал у секретаря ещё одну укладку с бумагами, что-то перекладывал из одной обложки в другую, пока не навёл ведомый только ему порядок. Параллельно он объяснял мне ситуацию:
— Извините, богов ради, путаница, досадная путаница. Вы же знаете уже, что в Тальке строится военный объект, включая гарнизон? Его главный интерес — на станции и по дороге к Осиповичам. А от Тальки нынче есть только совершенно убогий просёлок, который ведёт почти строго на север, где выводит на тракт Минск — Бобруйск. Там приходится поворачивать на угол чуть ли не сто сорок градусов и ехать обратно. В итоге, сделав крюк в пятнадцать километров с лишком, оказываешься в двух с небольшим верстах от края деревни и в полутора километрах от казармы. Дурь полная, а если поднимать гарнизон по тревоге — то и непростительная. Это я к чему рассказываю? Принято решение, проложить дорогу по армейским стандартам от гарнизона к тракту по кратчайшему маршруту. В общем, кто-то из моей конторы, мы найдём кто и накажем, перепутал две дороги. Согласитесь, редко когда бывает так, что из одной небольшой деревни одновременно начинают строить две разных новых дороги?
Инспектор ещё несколько минут извинялся и объяснялся под ехидное хихиканье деда и его саркастичные комментарии. При этом на вопросы о том, с чего это он так ехидствует, дед обещал рассказать позже.
Новые требования тоже были не уровня «просека с колеёй», но уровень дороги снизили как минимум на один класс, причём достаточно было сделать по нижней границе требований. Ширина полотна уменьшилась в полтора раза — два встречных фургона должны были разъезжаться с использованием обочины, а основания так и вовсе почти вдвое. Снизились требования к дренажным канавам и высоте насыпей. Короче говоря, стоимость строительства упала, по моим прикидкам, а я изучал расценки и технологии, где-то втрое как минимум. А скорее всего — и того пуще.
Дед, хихикая, попросил узнать, не забыл ли что-то сказать наш собеседник. Какую-нибудь не прописанную «по ошибке» деталь, которая «очевидна сама по себе». И, к моему удивлению, это сработало! Инспектор взял пакет документов, пролистал, задумался…
— Да, тут не внесли прямо, поскольку требование проходит по другому ведомству, и в принципе относится к общеизвестным. У вас поселение по плану больше тридцати семей, значит, по требованию МВД, согласованному с Военным ведомством, должно быть убежище на случай прорыва с изнанки и ополчение с таким расчётом, чтобы укрепление могло вместить всех жителей поселения и окрестных хуторов. При этом должны иметь возможность самостоятельно отразить прорыв нулевого уровня и продержаться до прихода войск из ближайшего гарнизона в случае прорыва первого уровня либо слабого второго. Понятное дело, что для ополченцев в убежище должен быть арсенал.
«Да уж, та ещё „мелочь“, ёлки!»
«Ага. И что-то подсказывает мне, что не узнай мы об этом заранее — проверяющий приехал бы минут через пять после тридцатой семьи».
«Ты преувеличиваешь!»
«Да, конечно. Не через пять — так ведь ненароком и догнать по пути можно. Через час».
«Но ведь рассказал же — хороший человек!»
«Я тебе позже, дома расскажу, что и как».
— Кстати, у нас не заполнена в документах графа с названием населённого пункта. Как желаете назвать? Или доверим комитету по топонимике?
Этот вопрос мы с дедом обсуждали. Решили, что «Рысюхино» надо придержать — например, для деревни в фамильном имении, чтобы различать по названию деревню и усадьбу Дубовый Лог.
— Викентьевка. В память о погибшем там отце.
Мы даже памятный знак придумали, с мемориальной табличкой. Обязательно поставим или на въезде, или около управы. А писари из комитета могут назвать вообще как угодно, вплоть до неудобосказуемого, из каких-то своих, только им понятных, соображений, а то и просто для развлечения.
Распрощавшись, мы отправились восвояси — точнее, в гости к Маше, но она ведь своя? По дороге я пристал к деду, чтобы он пояснил свои намёки.
«Да там всё очевидно, и, в принципе, ничего особо страшного. Но я боялся, что ты лицо не удержишь».
«Если ничего страшного — то зачем лицо держать?»
«От разочарования в людях. Это настолько примитивная схема добычи взятки, что даже стыдно за себя, что сразу всё не понял в деталях».
«Я рад за тебя, но, может, и мне расскажешь? А то начал — и замолчал».
«Специально вносится дорогущий и не нужный элемент. Когда застройщик прибегает в панике — ему намекают на возможность „пойти на встречу“ и после получения „знака уважения“ выдуманное требование заменяется на настоящее, которое там и должно было быть. Если же клиент не понимает и на самом деле собирается строить шахту на болоте — ему делают прозрачный намёк».
«Действительно — разочаровывает. А почему сразу не понял?»
«Не сообразил, что у нас участников проекта немного и вы меду собой, как правило, не знакомы. Там, где соискателей много и они строятся рядом — такое не пройдёт: сразу будут видны отличия от соседей, да те и сами подскажут».
«А второе, про убежище?»
«А это вообще классика жанра, в любом мире, в любой отрасли при любом строе. „Ну как же так, ведь все же знают“. На деле — все три сотрудника отдела, которые эту хрень на прошлой неделе придумали».
«А тогда почему он сам рассказал?»
«А мы его напугали!»
«Дааа⁈»
«Пригрозили пожаловаться начальству. У него над головой до Императора максимум двое. Он, конечно, не поверил сначала, но на всякий случай приказал твоё личное дело принести — ты, похоже, этого не заметил, хоть смотрели мы с тобой вместе. Оттуда узнал, что у тебя есть возможность, хватит отмороженности и уже есть опыт оказания услуг Императору. Что услуга была нечаянной и заочной ему узнать не откуда, как и о том, что ты ни с кем из царской семьи не знаком. Подумал он, подумал — и решил не рисковать здоровьем ради мелочи. Потому как умный».
«Ты, дед, старый циник и бессовестный провокатор!»
«Да, хвали меня, хвали!»
С учётом того, что к инспектору я приезжал после занятий, то в гости добрался ближе к вечеру, когда всё семейство было в сборе. Василиса уж точно — выскочила в прихожую с криком:
— Мявка, ты где, зас… зар-р-раза плюшевая⁈ О, привет! Давно пришёл? Не видел шерстяную?
Да-да, к ужасу будущей тёщи кличка Мявекула, во многом стараниями Василисы, прочно пристала к котёнку, пусть и в усечённом виде — от Мявунюшки до, как видим, Мявки.
— Да вот только что вошёл. А что случилось? — спросил я, старательно отводя взгляд от двух глаз, едва видных в темноте над шкафом.
— Тетрадка случилась, очередная! Вот что ей надо от них, а? Главное — только словесность, причём исключительно латынь, но истребляет при каждой возможности! Ополчилась на Древний Рим, как те варвары! О, точно! Мява, ты не кошка, ты — варвар!
— Тогда уж Варвара — она, как-никак, девушка.
— Варвара? Хмм… Варвара… Точно! Будет Варькой — как эта зазнайка Зайцева!
Вася злодейски захихикала.
— Главное, чуть что — всегда можно будет сказать, что я имела в виду свою кошку, и говорила только про неё!