— Так вот. Изучать их взялись с интересом — четыре свежие тушки, разного, как оказалось, пола и возраста, это вам не какие-то наполовину протухшие ошмётки. Животные оказались двуполые и млекопитающие, никакой экзотики с этим. В желудке и кишечнике нашли ягоды «изнаночной голубики» — кстати, гильдейские сильно удивились такому названию, даже решили, что ягоды в желудке цвет сменили, пришлось рассказать, как кусты выглядят. Кроме ягод ещё некоторое количество листьев этого кустарника и три вида травы, включая ту, что содержит рицин. Но эти зверюшки каким-то образом сию отраву переваривают, она им как белковая добавка идёт. Очень заинтересовались составом желудочного сока и выделений поджелудочной и желчи, забрали эти органы для исследований, сказали, будут учёных подключать. Потому как этой дрянью — рицином — оказывается, куча растительных продуктов заращены в той или иной мере, особенно масла, и очищать их слишком сложно и дорого, так что если найдётся более дешёвый и эффективный способ…
— То кенгуранчиков истребят для добычи нужного вещества.
— Скорее, придумают способ синтеза, поскольку охотой столько, сколько нужно промышленности не добудешь. Но свою долю дохода нужно будет оговорить.
— Завтра же озадачу Сребренникова, хоть это и вилами на воде…
— Ага, поскольку отрава у них переваривается — мясо съедобно. Говорят, по вкусу что-то среднее между кроликом и свининой. Возможные целебные свойства внутренних органов или их алхимическая ценность, помимо возможного противоядия от рицина и возможности очистки от него того же рапсового масла, неизвестны, требуют дополнительного изучения профильными ведомствами. Гильдия просит, по возможности, ещё хотя бы три, а лучше десяток туш. Макров нашли два, оба в самцах, в районе солнечного сплетения. Кристаллы, для своего уровня, размером чуть больше среднего, правильной формы, зеленоватого оттенка. Их тоже отослали на исследования, ценность и цена пока неизвестны.
— Подводя итог, пока достоверно известно одно — они довольно-таки вкусные, хоть и жрут натуральную отраву. Остальное требует изучения и больше мяса.
Егор Фомич немного посмеялся.
— Ну, в принципе где-то так и есть.
Я по целому ряду причин колебался, начинать ли этот разговор, но сейчас — возможно, спросонок, когда критичность мышления чуть упала, решился.
— Егор Фомич, это, конечно, не моё дело, но как долго вы собираетесь ещё оставаться Про-беляковыми? Не думали над тем, чтобы отбросить приставку?
— Думали. И спорили, и ругались, но так к общему мнению и не пришли. И хочется, как говорится, и колется — как-никак, всего пять процентов соискателей выходят из Храма Всех Богов с заветным перстнем на пальце. И хорошо бы при неудаче попасть в двадцать процентов отказников, а не в те два варианта, что неразличимы по последствиям…
— Егор Фомич, эти пять процентов — это как средняя температура по больнице, смысловой нагрузки не несёт.
— Какая ещё средняя температура⁈
— Это когда в инфекционном отделении семеро с температурой сорок, в морге один с температурой плюс пять, но в среднем — температура у больных нормальная. Те проценты — такое же усреднение между всякими психами, желающими странного, и подготовленными слугами родов.
— То есть, вы думаете, что шанс больше?
— Почти уверен. Более того, это, конечно, несказанная наглость с моей стороны, ставить себя на точку зрения бога, но я бы на месте вашего покровителя мог бы и обидеться, что слишком долго не ищете моей благосклонности — мол, не хотите ли переметнуться к кому другому, или считаете его недостаточно солидным…
— Упаси Беляк, мы его искренне чтим! Но такая мысль и у меня проскакивала. А вот прежний глава считал, что перед походом в Храм нужно какое-то значимое достижение всего рода, своего рода веха, а не так просто: встали утром и решили, а почему-бы и нет?
— Ещё раз, это совершенно не моё дело, и извините, что лезу.
— Да ладно, у нас и так отношения не типичные для нанимателя и работника, прежнего виконта я бы, действительно, слушать не стал. Но что бы я ни решил — сделаю так, чтобы ваши дела не пострадали, подготовлю себе как минимум временного заместителя перед тем, как в Храм ехать. И в случае получения дворянства договор с вами разрывать не хочу. Тем более, что у вас и титул не за горами. Вы же изнанку развивать планируете?
— Куда же я денусь⁈ Денег бы найти ещё на все нужды…
На этом и закончили и сложный разговор, и такой насыщенный событиями день.
[1] На всякий случай: в теории вероятности достоверное событие имеет вероятность 1, это максимум. Вероятность 0.999 — это практический максимум. Можно сказать 99.9%, но это уже «популяризация», по мнению некоторых J
[2] Периодически олени задыхаются насмерть, из лёгких и дыхательных путей погибших животных мошку выгребают килограммами, порою больше десяти кило из одного оленя.
Глава 9
Утром как-то внезапно я осознал, что у меня осталось буквально два дня каникул — сегодня и завтра. Двадцать второго утром мне так или иначе надо выезжать в Могилёв — через Минск или напрямую на Червень, не так уж и важно. Погода очередной раз радовала, и я решил ухватить пару дней нормального отдыха. Собрал всё, что нужно, немного поколебался — но всё же забросил собранное в салон нового фургона и поехал к озеру на нём. Была ещё мысль сходить на рыбалку, но это рано вставать — отложу это на вечер или на завтра.
«А наличие своих колёс даёт дополнительные возможности выбора места. Теперь не обязательно ловить только возле дома. Особенно с такими колёсами, когда внутри почти нормальное жильё. Хоть на ту же Березину — можно выехать вечером, переночевать на берегу, на утренней зорьке половить, пока не надоест — и к обеду вернуться домой».
«Вот же искуситель! А что раньше молчал о такой возможности?»
«Ну, во-первых, я не змей, а во-вторых — вроде же очевидно, думал, тебе просто лень».
«При чём тут змей⁈»
«Опять различия культурного кода. Долго объяснять, но выражение „змей-искуситель“ в моём мире во многих регионах является крылатым и устойчивым».
Немного подумав — не на себе же нести, в конце концов — завернул к лавке, закинул в салон бочонок пива и большой пакет куриных крылышек, на случай, если встречу на пляже приятелей. Немного беспокоила мысль, что новый фургон вызовет новую волну интереса, но я махнул рукой — напасть уже привычная, да и к моим поделкам тоже более-менее привыкли, плюс есть отговорка, что это тот же самый фургон, но немножко в другом корпусе.
После заплыва по озеру — ночи были уже прохладные, и вода тоже начала остывать, но горячее солнце компенсировало некоторую экстремальность заплыва — я валялся на песке в позе звезды. Всё, просто лежу, впитываю солнце и отдыхаю.
«А есть ещё поза снежинки».
«Это как?»
«Это когда не только руки-ноги в стороны, а ещё и пальцы все — вот так, в растопырку!»
«Не хочу снежинкой — растаю ещё!»
Посмеялись немного, повалялся ещё — и «звёздочкой», и «снежинкой», повернулся на живот.
«Слушай, по вчерашнему разговору твоему с управляющим. Я, наверное, чего-то не понимаю, но что за храм такой — у вас же их вроде нет? И разве не император дарует дворянство?»
«Дворянство — да, но не благородство».
«Так это же одно и то же⁈»
«Кто тебе такое сказал? Так, подожди, похоже, мы опять называем разные вещи одними и теми же словами. Давай с азов».
«Ну, давай, просвещай, внучек».
«Благородный у нас — это род, одарённый благом. Божественным благом иметь своего бога-Хранителя. Зримым признаком благородного является нерукотворный перстень, незримым — дары и способности к магии. То есть, благородство даруется богами, и только ими. Без признавшего тебя достойным бога, ты максимум одарённый простолюдин. Да, способности к магии в принципе считаются даром богов, но там есть тонкость, имя которой — признание достойным».
«Погоди, я совсем запутался — а как же те же Пробеляковы? У них же есть бог, и одарённость?»
«Поклоняться какому-либо богу никто не запрещает. Только если ты, своими действиями и сутью категорически не подходишь богу в качестве верующего — тогда тебе об этом дадут понять однозначно. Но этого мало, я же дважды уже сказал, нужно чтобы твой бог признал тебя достойным. Если глава рода или наследник, в редких случаях — просто член благородного рода может обратиться к своему богу в любой момент, и даже получить ответ, то простолюдину, особенно тому, кто не поклоняется толком никому, услышан может быть только в специально месте — Храме всех богов[1]».