— А он разве не так готовится⁈
Не успел я подскочить с места, как дело взял в свои руки отец семейства. Тёща всполошилась:
— Какой ещё коньяк, вы что такое там придумали⁈ Маленькая она ещё!
— Екатерина Сергеевна, не переживайте. Там коньяка — ложка на чашку кофе или стакан чая. С учётом пропорции разведения крепость напитка получается от полутора до двух с половиной градусов. Плюс ещё при попадании в горячую воду спирт активно испаряется — у него температура кипения намного ниже, чем у воды. В итоге остаётся не больше полутора «градусов», в ином кефире больше или в хлебном квасе, если выдержанный. Ну, и ароматические вещества.
Тёща продолжала сомневаться, но тесть поддержал идею. Правда, себе он пропорцию намешал совсем другую, но на этом мы не стали заострять внимание. А я решился всё-таки исполнить ещё одну песню из памяти деда, которую он называл то «гимном туристов», то «гимном бардов».
— Изгиб гитары жёлтой ты обнимаешь нежно[2]…
Шебуршание за спиной понемногу затихло, а после слов «и кто-то очень близкий тебе тихонько скажет» Маша подхватила вторым голосом:
— Как здорово что все мы здесь сегодня собрались…
Пока я пел, из темноты подтянулись несколько человек гуляющих. Время от времени в отдалении под светом фонарей мелькали полицейские патрули, но близко не подходили — не то потому, что мы вели себя в рамках приличий для сегодняшней ночи, не то не хотели связываться с жандармерией. Тем не менее ощущение безопасности и покоя давали. Вася, ничуть не смущаясь, начала заказывать следующие песни, потом к ней присоединилось и прочее семейство. Наконец, не выдержал и Василий Васильевич. Он наклонился к нам с Машей и спросил:
— А вальс ваш можете?
— Почему бы и нет?
— Только подождите, я выйду на улицу.
— А я саксофон возьму.
Тёща, когда муж пригласил её на танец, удивилась и смутилась, но тот смог её уговорить. Потом на дороге перед фургоном оказалось с полдюжины танцующих пар. В общем, вечер набирал обороты…
В бальный зал мы так и не вернулись. Подходили люди, кто-то уходил, кто-то оставался. Откуда-то появились лёгкие столики — надеюсь, никто ближайшее кафе не разграбил — и плетёные кресла к ним, кто-то принёс закуски. Тесть, с моего одобрения, выставил к ним запивку из холодильника, разной крепости. Появление полуштофов вызвало усиление веселья, кто-то даже шашлыки принёс! В общем, у нас как-то стихийно возник свой небольшой бал. Я то пел, то пил, то украдкой целовался с Машей в салоне. Расходились мы уже когда начинало светать.
Слишком хотелось спать, поэтому никто из нас не рискнул сесть за руль, особенно с учётом наличия на улицах нетрезвых прохожих. Пошли пешком, в расчёте потом по дороге поймать извозчиков, а фургон забрать под вечер, после официального закрытия бала.
[1] Зык — одно из названий слепня в белорусском языке. Отсюда глагол «зыковать», который применяется как по отношению к ужаленным насекомым, так и в переносном смысле к не по делу резким людям.
[2] Да, рано или поздно это должно было случиться. Иначе было бы слишком неправдоподобно J
Глава 20
Сначала отправили тёщу с засыпавшей на ходу Василисой, потом — Ирину с Машей. Мы с Мурлыкиным встретили «своего» извозчика, когда до дома оставалась от силы треть пути, но усталость пересилила жадность. Когда мы вошли в дом, дочки уже спали. Меня устроили на диване в кабинете господина полковника. Знаменательный день — впервые остаюсь ночевать в этом доме! Ну, как «ночевать»? На улице уже почти совсем светло, поспать осталось часов пять от силы. Только сейчас осознал, что у меня нет с собой никаких вещей на смену, даже пары белья или полотенца для душа. Главное, в фургоне всё это имеется, припрятанное в одном из кофров, что стоило взять с собой⁈ Теперь даже душ принять непонятно как. Выручил хозяин дома — дал вещи, покупавшиеся когда-то для сына, так что, пока мне обустраивали постель я успел на скорую руку ополоснуться.
Подняли меня в одиннадцать утра — с учётом того, что лёг уже после шести, маловато, но гораздо лучше, чем ничего. Жаль, разбудила не Маша, а её отец, но, возможно, это и к лучшему. Умывание, лёгкая, чтобы не вспотеть, разминка — и осталось только освежить парадную форму, всё равно больше нечего надевать. Бытовая магия — это классная вещь, и спасибо «коллективному бессознательному», что мировой эгрегор не стал привязывать большую часть заклинаний из неё к какой-либо стихии! Хотя, насколько я знаю, у многих есть и чисто стихийные аналоги, и кое-кто упорно пользуется только ими.
Во второй день бала никакого «открытия» не было, он считался непрерывным действом, планировалось только закрытие «около трёх пополудни». Но были традиции, которые требовали у отлучившихся участников приехать заранее, и уж явно нельзя было опаздывать на финальную часть действа. Те же традиции, кстати, «не рекомендовали» находиться на балу неотлучно, пусть для сильных одарённых сутки активности и не были чем-то особенным. В общем, к часу дня мы уже вновь всем семейством Мурлыкиных (плюс я, минус кошка) были в главном танцевальном зале. Потанцевав пол часика с сёстрами и мамой моей невесты, тем самым выполнил норму приличий и вместе с Муркой пошёл искать профессора и прочую нашу «банду».
Лебединского встретили через четверть часа, когда махнули рукой на поиски и просто двинулись к сцене — он, оказывается, тоже бегал по залу и искал участников коллектива.
«Очень распространённая ошибка. Активно искать должен кто-то один, второй — сидеть на месте и по возможности подавать сигналы. Это и в лесу работает, и в толпе. Иначе можно друг за другом круги наворачивать до бесконечности. Ну, или всем идти к назначенной точке сбора».
В данном случае дед вмешался и высказался по делу.
— Господин профессор, — мы на публике, я в студенческой форме, потому — никакой фамильярности, разумеется. — Так кругами друг за другом бегать можно до утра. Давайте поставим дежурных у сцены и на входе за кулисы, а сами будем ждать в выделенной нам комнате?
— Разумно. Оркестранты почти все на месте, танцоров отловить осталось. Так что пусть хореографы, ваш и наша, и стоят на посту.
Профессор был радостно возбуждён.
— Хорошо выступили, достойно! И вальс за вечер трижды по просьбе гостей исполняли — правда, без слов и, когда ноты местному оркестру передали — без репетиции, но людям нравилось. Так что достойное место нам обеспечено!
Я вчера между делом выяснил у Маши, как тут дела обстоят с призами, оказалось, что грустно — мест как таковых нет, есть два первых — одно по мнению жюри, второе — по голосованию гостей. Потом идёт какое-то количество «лауреатов», у всех одинаковые дипломы, и остальные — «участники» с грамотой. Победитель получает денежный приз и какие-то преференции, лауреаты обходятся без денег, участники удостаиваются только грамоты, это считается неудачным выступлением.
— Может, даже призовое?
— Нет, это исключено. — Увидев моё удивлённо-разочарованное лицо, профессор поспешил пояснить: — Нет-нет, дело не в песне и не в качестве выступления. Жюри отдаст приз коллективу филармонии — те подсуетились, взяли в свой состав родичей трёх из пяти членов жюри, а на роль второй солистки — племянницу губернатора. А зрительский приз уйдёт полковому хору лейб-гусарского полка, что у нас тут на манёврах. Там шеф полка — родственник Императора с титулом Светлейшего князя, и лично, хоть и «не официально», чтобы не оттирать менее знатного губернатора от руководства, присутствовал на балу. Его подчинённых и самого императорского родственника наш хозяин бала тоже обидеть не сможет себе позволить. Но звание лауреатов у нас в кармане, это гарантировано.
Я чувствовал себя несколько пришибленным от такого разбора ситуации, дед же только хмыкнул и прокомментировал в том стиле, что бывает, конечно, и хуже, но эти хоть не притворяются. Там в целом спич был не цензурный, потому даю в кратком пересказе. Профессор покосился на меня и добавил:
— Вслух такое, конечно, не обсуждается, как правило. Просто те, кто понимают — и так в курсе всех обстоятельств, а кто не понимает — тем и знать не стоит.