В последнем дневном переходе по дороге «туда» батя на коммерцию время особо не тратил — заезжали в основном только в крупные трактиры и ресторации (хотя как по мне, так то были обычные харчевни, только выделывались сильно), стараясь подгадать эти визиты к привалам для отдыха коня. Я так думаю, батя свою продукцию тут предлагал не столько в расчёте на коммерцию, сколько чтоб похвастаться и своим делом, и своим тотемом, сделать Рысюху хоть немного известной за границами нашего района. Потому что кому оно надо, наше пиво в такую даль возить? В итоге даже со всеми разговорами, которые велись со всеми правилами приличия, до губернского Могилёва добрались засветло. Отец пошёл узнавать насчёт того, где находится Академия и где живёт его знакомец, а я опять пошёл на реку.
Я говорил, что Березина большая река⁈ Ха! Нет, я от своих слов и мыслей не отказываюсь, но Днепр ещё больше, как бы не втрое! По нему здесь даже корабли ходят! Не лодки рыбацкие, какие и у нас на озере есть, а настоящие, баржи, буксиры, парусники! А дальше они, эти две реки, сливаются, и там, по рассказам, Берзина самое малое вдвое шире, чем Днепр здесь! Я долго пытался представить, какими должны быть эти реки до слияния, и тем более — после. Налюбовавшись занялся «коммерцией» — сменял пару «Рысюхинского тёмного» на копчёного судака. Здесь и свой бровар есть, вроде как даже не один, но наше прошло как экзотика, тут такого ещё не видели и не пробовали. Папа коммерцию мою одобрил — он рыбку любит не меньше, чем я — и, употребляя мой «улов» под ещё одну бутылочку холодного тёмного, поделился новостями. Оказывается, академия хоть и называется Могилёвской, но сама она размещается в небольшом местечке к юго-западу, где расположен портал на изнанку, где и находится практически вся Академия. Ехать туда от нашей гостиницы вёрст двенадцать-пятнадцать, даже с учётом того, чтобы по дороге заехать за папиным знакомым к нему домой.
Глава 4
Знакомого отца, что работал в Академии, звали пан Нутричиевский. Он проживал в небольшом, крашеном в два цвета — синий и жёлтый — домике на западной окраине Могилёва. Чтобы забрать его нам с отцом даже не пришлось заезжать в сам город, обошлись окраинными улочками, которые ничем не отличались от таких же самых у нас в Смолевичах. Разве что окраской домов: у нас чаще всего красили нижнюю часть в коричневый цвет, а верхнюю в зелёный, или в жёлто-зелёный, или полностью зелёным. Тут же чаще попадались сочетание синего с зелёным или синего с жёлтым, как у пана Януша.
Мне ещё перед выездом из гостиницы пришлось немного переделать пролётку, а именно достать и закрепить откидную лавочку впереди. Так-то коляска у нас четырёхместная, с двумя кожаными диванами напротив друг друга. Мы с папой, когда ехали вдвоём, то оба сидели на заднем и правили конём прямо изнутри. Однако втроём было бы тесно, если же кого-то одного посадить на передний диван, то стало бы сложно править конём и появлялся риск зацепить вожжами пассажира. Так что деваться некуда — надо занимать место кучера. Так-то это безусловное умаление достоинства, на которое взрослому шляхтичу идти нельзя за исключением нескольких, строго оговоренных случаев. Мне же как ещё официально неполнолетнему подобное было позволительно, с условием, что внутри будут старшие родственники, или дамы, которым нужно уединение, или гости семьи. Но даже мне ни в коем случае нельзя было бы получать от этих гостей никакой материальной благодарности за услугу, иначе кличка «Извозчик» прилипнет надолго, как и слава, что холопским трудом промышляешь. А ведь среди гостей время от времени встречаются такие, что норовят не то по дурости, не то по злобе предложить какой-нибудь «гостинец» или «подарочек». А брать такое нельзя ни в коем случае — только до поездки или после неё, уже в доме. Взрослому шляхтичу сесть на козлы и вовсе в мирное время дозволяется лишь в двух случаях. Первый, это уже упомянутые дамы, ехать с ними в одном возке в некоторых случаях считается компрометирующим и предосудительным поступком, особенно если вдвоём. И второй — это в знак особого уважения шляхтич, связанный вассальной клятвой, может отыграть роль возчика для своего сюзерена, главное, чтобы это не стало частым или тем более регулярным делом.