— Время! Вре-е-емя!
Почему-то не открывают сцену. Там еще что-то двигают, стучат молотками.
Наконец занавес дрогнул. Из-за него вынырнули двое с фанфарами. Стали и картинно уперли фанфары в колени.
Зал притих — любуется пацанами. Босоногие, загорелые, с гордо поднятыми головами, в синих трусиках и белых рубашках с пионерскими галстуками, они по-настоящему красивы. Сверкает никель фанфар. Струится темно-вишневый бархат фанфарных вымпелов с золотой бахромой. Тишина. И в тишине, на сцене, кто-то громким шепотом:
— Да уйди ж ты, Рюша! Сказано — не уроним, значит — не уроним!
Одновременно взметнулись фанфары. Трижды взорвал тишину сигнал:
— Слушайте дружно все!
Потух свет. Медленно раздвинулся занавес. И по залу, как порыв ветра, пролетел шепот.
Будто утреннее солнце лежит у самой рампы. Будто легкое облачко окружает алый горящий куб — десять девчонок в белых платьях. И будто у солнца на темечке лежит туго запеленутый малыш и сосет соску. А там, за спинами березок-девчонок, синее небо с серебряными звездами. Крупные звезды из конфетных оберток, наклейные на окрашенную в синее мешковину…
Какая мешковина? Какие конфетные обертки? Небо! Голубое небо из сказки и холодные льдинки-звезды. И если вам скажут, что малыш лежит в обтянутом кумачом кресле заведующего, — не верьте! Солнце!
— Батюшки! — всплескивает в темноте старушка. — Сгорит же! Сгорит, идолы!
И в той же темноте звонкий мальчишеский голос:
— Наши, бабушка, в огне не горят и в воде не тонут!
За спинами зрителей возникает тонкий луч света и, как пальцем, упирается в дверь. Обе половинки сами собой медленно распахиваются и входит маг. Красный остроконечный колпак со звездами, лохматые брови, узкая, до колен, седая борода, цветастый халат Клеопатры Христо… Ой, что вы! Плащ с магическими письменами и длинный пастуший посох.
Пацаны сдержанно гудят, пацаны восторгаются. Хорошо! А бабка не выдерживает:
— Колдун! Истинный бог — колдун!
Тонкий луч света ведет мага к сцене. Медленно, важно поднимается маг по ступенькам, небрежно попирает шевровыми штиблетами бухарский ковер. Свой пастуший посох волшебник прислоняет… прямо к небу. И синее небо с серебряными звездами вздрагивает и колышется от страшной силы магического жезла.
Воздев руки, маг произносит непонятные, волшебные слова:
— Мене! Текел! Фарес!
Голос у волшебника совсем не подходящий к моменту, этакий жидкий тенорок. Дорогой Евгений Григорьевич, милый дядя Шпон, ну ведь можно было б хоть чуть-чуть басовитее! Ну, посолидней бы!
Но чудо свершилось. Сверху спустилась толстая книга и повисла в воздухе.
— О книга судеб! — восклицает маг. — О книга мудрости Соломоновой!
В зале откровенно хохочут. Ну, конечно же, это Соломонова книга. Это «Мир животных» Брэма, что всегда лежит на столе у заведующего.
Волшебник вещает:
— Раскройся, книга судеб, на золотой странице. Дай имя отроку!
Невидимые силы пытаются раскрыть книгу. Книга конвульсивно дергается в воздухе. Кто-то шипит под полом сцены:
— Да не за ту нитку, болван! Левой! Левой дергай!
А ребятам в зале некогда ждать. Они кричат волшебнику:
— Санька! Никита! Роман! Володька! Генка!
Из угла хором:
— Леш-ка! Леш-ка!
Маг нетерпеливо топает ногой, и книга раскрывается. Зал замирает. Кудесник смотрит на цветной снимок австралийского льва и читает:
— Евгений!
Ой, и хитрый же волшебник! Свое имя увековечить хочет. Но маг повторяет:
— Евгений Онегин!
Значит, Женька? В честь пушкинского героя?
— Правильно-о!!!
Волшебник переворачивает лист. Волшебник читает Книгу Судеб:
— В честь героя командарма Семена Михайловича Буденного наречь отрока Семеновичем!
Ребята в восторге, ребята топают ногами, ребята рвут глотки:
— Семеновичем! Правильна-а!
— А теперь… — возглашает волшебник… и все летит на смарку! Волшебная программа ломается.
У ног волшебника разверзается земля… Простите! У ног волшебника открывается люк и высовывается пыльная физиономия Лешки Пузана. Он сидел под полом и делал чудеса. Он все слышал, но не мог ничего сказать. Теперь Женьке дадут фамилию. И Лешка Пузан не выдержал. Он головой открыл люк, высунул голову и крикнул:
— Да Находка ж! Находка! Мы ведь нашли его!
И хоть Пузан вовсе не маг и у него нет седой бороды, ему тоже хлопают в ладоши и тоже кричат:
— Правильна-а!
А что теперь делать волшебнику? Все испорчено. Хоть сквозь землю провались. И маг… проваливается. Вспыхивает молния, курится облако дыма и ни люка, ни волшебника. А там, где был волшебник, стоит коза.