Тим затянулся, выпустил дым колечком и замолчал.
— Продолжайте, — первым не выдержал Косыгин.
— А дальше Альенде будет бороться, — спокойно продолжил Тим. — Но проиграет. Наши аналитики ставят на военный переворот. Альенде осталось максимум пара лет, но в целом, он уже обречен. Я уверен, если вы внимательно проанализируете происходящее в Чили, то сами придете к тому же выводу. США уже тратят огромные деньги на дестабилизацию обстановки там.
— И много у вас таких аналитических выкладок? — осторожно поинтересовался Косыгин.
— Достаточно много, — вежливо отрезал Тимофей. — В случае если мы найдем взаимопонимание, я охотно поделюсь ими. Так вот, мне абсолютно безразлична судьба чилийского президента. Тогда к чему я рассказал о Чили и судьбе Сальвадора Альенде? К тому, что, в отношении Родезии, подобные приведенному примеру действия западных стран не сработают, даже если мы примем курс на плотное сближение с Советским Союзом. Пользуйтесь редкой возможностью.
— Почему? — быстро поинтересовался Андропов. — Почему не приведут?
— Мы и так в плотном эмбарго, — пожал плечами Тимофей. — Но при этом, умудряемся сохранить благосостояние населения. То есть, экономический фактор, как причину для внутреннего конфликта, уже можно исключить. Военный переворот тоже отпадает, так как армия в Родезии есть плоть от плоти страны. К тому же, она под тщательным контролем правительственных органов, а саму армию возглавляют наши единомышленники. Остается только прямое военное вмешательство, но оно тоже имеет мало шансов на успех по определенным причинам…
Разговор продлился до поздней ночи, а после его окончания, Тимофей впервые за весь визит в Советский Союз начал думать, что шансы на успех у него все-таки есть.
Перед сном он долго стоял перед окном и размышлял о разговоре.
Неожиданно внизу появились Брежнев и Тереза.
Генеральный секретарь чопорно вел негритянку под ручку. Чуть поодаль, мелькали охранники.
Перед расставанием, Брежнев и Тереза долго разговаривали.
«Рано еще, рано давать!.. — хохотнул Тимофей про себя. — Пусть заглотит крючок полностью. Ты смотри, воркуют, как юные влюбленные. Неужто влюбился? Но что-то мне кажется, кое кто в СССР сильно будет против, если генсек втюрится до ушей. Хотя… думаю, он сам мужик не дурак, умеет отделять личное от государственного. Но симпатию никто не отменял, а это уже для нас очень много…»
Закончилось все тем, что Брежнев поцеловал руку Терезе и убрался. Тим хотел сходить к ней в номер, поболтать на эту тему, но передумал.
В дверь кто-то поскребся. Тимофей открыл и увидел похожего на колобка Бурбона. Медоед буквально превратился в шар.
— Обожрался?
— Пи-пихуй… — обессилено пропищал медоед и улегся прямо на пороге.
— Горе ты мое, — Тим взял его за шиворот и отнес в кресло. — Лопнешь же дурачок.
— Пихуй… — уверенно проскрипел Бурбон.
— Ну-ну…
Утром предстояла охота на лося. Но еще до ее начала, Косыгин сообщил Тимофею, что пришла пора договариваться на уровне межправительственных комиссий…
Глава 14
Прижатые шапками снега ветви рябины дрогнули, а через мгновение показалась темная, почти черная голова, увенчанная огромными лопатами рогов. Лось фыркнул, выпустив из ноздрей облачка пара, неспешно оглянулся и шагнул вперед, показавшись уже во всю свою исполинскую величину.
Тим заворожено смотрел на великана и не находил в себе сил вскинуть карабин.
— Стреляйте… — едва слышно зашипел егерь. — Уйдет же…
Тимофей пересилил себя и прицелился. Маркер оптического прицела прошелся по лосю и остановился немного выше лопатки.
Но не выстрелил. Лось просто заворожил его своей дикой красотой и Тим не смог нажать на спусковой крючок.
Поднял стволом вверх карабин, отщелкнул магазин, а потом лязгнул затвором, извлекая патрон из патронника, и поймал его на лету.
Лось вздрогнул, резко скакнул и уже через мгновение скрылся в лесу.
— Ну как так? — егерь развел руками. — Чего не стреляли-то, Тимофей Тимофеевич?
— Красивый зверь, пусть живет… — сухо ответил Тим, отдал оружие и принялся спускаться с вышки.
— Так что сказать-то? — не отставал мужик. — Промазал, али как? Спросят же.
— Я сам скажу, — буркнул Тимофей. — Скажу, что не стал стрелять.
Никакой особой любовью к диким животным он не страдал, просто ему надоело охотиться. Если бы Тимофей нуждался в пропитании, лося не спасло бы ничто, а убивать просто ради забавы такого красавца стало противно.