— Что с вами? — забеспокоилась бармен. — Вы так побледнели?
Тим в ответ кивнул ей.
— Немного нездоровится. Попробую отоспаться в гостинице. Мы еще увидимся сеньора Нафталин.
Вышел из бара, прошел в зал ожидания, но ничего подозрительного не увидел. Немного послонялся по залу и вернулся в мужской туалет.
И там, сразу же наткнулся взглядом на трех молодых азиатов в черных костюмах.
Азиаты, на ходу, выдергивали из сумок автоматы.
Хорошо знакомые Тимофею чехословацкие CZ Sa vz. 58. Автоматы этой системы присутствовали в арсенале скаутов Селуса.
Тим прекрасно понимал, что его операция практически сорвана. Но… ничего не смог с собой поделать, к тому же, его собственная жизнь сейчас находилась под угрозой. Никто бы его не выпустил из туалета. Один из японцев уже вскинул автомат.
Дальше все случилось словно в замедленной съемке.
Тимофей с хода пнул японца в грудь ногой, тот завалился на второго, его автомат задрался вверх и выпал из рук, с лязгом упав на кафель.
Тим скользнул вперед, перехватил чехословацкую стрелялку, крутнулся и влепил прикладом в подбородок следующего азиата.
Хриплый вопль, изо рта террориста выплеснулись струйки слюней.
Остался всего один, но он… совершенно неожиданно, бросил оружие, вцепился в Тима и попытался его бросить через себя с прогибом.
И у него почти получилось, но Тимофей в последний момент успел зацепиться за его ногу своей ногой и рухнул сверху.
Короткий резкий удар локтем, потом второй и сразу третий. Хрустнула челюсть азиата, он засипел и обмяк.
Тим вскочил и догнал пытающегося на коленках добраться до своего оружия террориста жестким пинком в промежность.
В туалете пронесся жалобный вопль.
Тимофей быстро осмотрелся, потом несколькими ударами, безжалостно добил азиатов.
Еще раз оглянулся, хмыкнул, глянул в зеркало, поправил пиджак и с ухмылкой прошептал на родном языке.
— Это вам не это, мать вашу, сраные косоглазые…
С пронзительным скрипом открылась дверь одной из кабинок.
Тим обернулся и увидел…
Пожилого старика на унитазе с рулоном туалетной бумаги в руках.
Черная шляпа, седая борода и пейсы, бугристый семитский нос и вселенская печаль в глазах — судя по всему, старик был раввином.
— Еба-ать… — совершенно неожиданно просипел на русском языке раввин, быстро ощупывая себя. — Чтоб меня приподняло и шлепнуло. Я опять выжил, а ты таки прибил шлемазлов…
— Дедушка, — нехорошо нахмурился Тимофей.
— Ой, вей!!! — всплеснул руками раввин и возмущенно проскрипел. — Это таки ваше дело а не мое! Спросите у любого в Одессе и Хайфе, умеет ли старый Сруль держать язык за зубами? Помню, меня били ногами, эти сраные фашисты, но я молчал. Дело таки сделано! Кому какая разница, кто его сделал? Пусть менты сами разбираются, а вы идите, и благословит вас ваш бог молодой человек! Я ничего не скажу никому!!!
Тима в ответ кивнул и вышел из туалета, с секунды на секунду ожидая, что его задержат.
Но…
Никто даже не подумал это сделать. Несколько пассажиров окинули его подозрительными взглядами, на этом все закончилось. Когда Тим выходил из зала, он увидел, как несутся по направлению к туалету несколько полицейских.
— Вам уже лучше, мистер Гомеш? — девушка-бармен обаятельно улыбнулась, когда Тимофей вернулся за стойку.
— Гораздо лучше… — ответил Тим, старательно сдерживая дрожь в голосе. На самом деле, он даже не успел осознать случившееся. Все случилось очень стремительно.
Пара коктейлей помогла прийти в себя. Тем временем, в аэропорту поднялась паника, набежала куча солдат и полицейских, но никто не обращал на Тимофея внимания. Вообще никакого. А аэропорт продолжал функционировать. Самолеты садились, пассажиры получали багаж.
«Камер нет… — думал Тим. — Сраные косоглазые в отключке, если вообще живые. Пока приведут их в себя, пока отпросят свидетелей немало времени пройдет, а если дедуган смолчит, как обещал, есть шанс пропетлять вообще безнаказанно. Два часа, осталось всего два часа!»
С Гадей не сложилось, что неудивительно, зато сошли с самолета скауты и Ронда. А потом, в аэропорту появился сам Эшель Руди — длинный и голенастый сутуловатый мужик с длинным носом и залысинами. Тимофей успел заметить, что его негласно сопровождали, но опять же, небрежно, а суматоха к тому времени в аэропорту уже успела утихнуть.
Дальше последовала регистрация на рейс, а потом пассажиры выстроились в очередь на посадку.