Глянув на себя в зеркало, Тим тяжело вздохнул. Больше всего, Тимофею сейчас хотелось спать, но он понимал, что сегодня без разговора не обойдется, потому принял ледяной душ, переоделся и вышел на просторную застекленную веранду.
Там уже был сервирован стол, а один из комитетчиков, как раз вносил большой, закопченный, дымящийся парком котелок с ухой.
— Вы едите рыбный суп, миссис? — вежливо поинтересовался генерал у Ронды на английском. — У нас сегодня довольно разнообразное меню, но у нас принято начинать с первых блюд. Это полезно для здоровья. Попробуйте, уверяю, ничего вкусней вы не пробовали. Это специальный и редкий рецепт, называется тройная монастырская уха.
— Я ем все… — с ухмылкой ответила Ронда и сразу же принялась накладывать ложкой на ломоть хлеба черную икру.
Тим про себя усмехнулся, но одергивать подчиненную не стал. Непосредственное дитя Родезии, что с нее возьмешь. Кормят — надо есть. Стреляют — надо стрелять в ответ.
Генерал уважительно кивнул и скрутил пробку с бутылки «Посольской».
Уха действительно оказалась просто царской, наваристая, жирная и ароматная, первая рюмка под нее проскочила как родниковая вода, но больше Тимофей пить не стал. Выпивка ему уже порядочно надоела. Он даже пообещал себе как минимум на полгода сухой закон. Правда почти сразу же передумал сократив срок до двух месяцев.
Второй переменой блюд принесли шашлык из баранины, очень вкусную мамалыгу и какие-то венгерские пироги с сыром и яйцом. Тим ел умеренно, а Ронда быстро облопалась и ушла к себе, оставив Тима с Григоренко наедине.
Генерал снова наполнил рюмки, но на этот раз армянским коньяком.
— Вы выдающийся человек, Тимофей Тимофеевич, — Григоренко улыбнулся. — Вы провели просто уникальную операцию. Особенно учитывая случившееся в Израиле. Как хотите, но хотя бы пригубить вы обязаны. Не будем отходить от старинных русских традиций.
Тим понял, что за ним присматривали в Тель-Авиве и вежливо ответил.
— Без вас мы бы не справились, Григорий Федорович. Успех этой операции наша общая заслуга.
Несколько минут прошло за обоюдными комплиментами, а потом генерал неожиданно поинтересовался.
— Так что произошло в туалете аэропорта? Верней, я примерно представляю, что там произошло. Но как вы заподозрили этих японцев? Нам показалось, что вы их специально искали? К вам просочилась информация о планируемом террористическом акте?
Тим был готов к такому вопросу, поэтому ответил быстро и спокойно.
— Нет, информации не было, к сожалению. Можете считать моей интуицией. Но поверьте, когда я увидел этих косоглазых — сам сильно удивился. А дальше… — Тимофей пожал плечами. — Дальше у меня не было никаких других вариантов развития событий. Я просто спасал себе жизнь. К слову, исходя, из национальности террористов, я могу предположить, что они принадлежат к одной из ультрареакционных национальных организаций — что-то по типу уже известных Красных революционных бригад. А если проанализировать место проведения теракта, прослеживается их прямая связь с арабскими организациями. К тому же, в Тель-Авиве палестинцы накануне пытались угнать самолет. Этот теракт, скорее всего, планировался как месть. Я даже уверен в этом.
Григоренко внимательно слушал.
— К чему это я… — Тим помедлил и сухо продолжил. — К тому, что, очевидно, вы имеете определенное влияние на эти организации.
— К сожалению, очень условное влияние, — спокойно возразил генерал. — И уже поверьте, уж точно не одобряем подобные методы. Не буду скрывать, в некотором смысле мы можем сотрудничать с ними, но, к сожалению, порой, эти приносят неприятности даже нам. В таком же ракурсе, западные спецслужбы рожают свои проекты, которые потом выходят из подчинения.
— Я сейчас не о методах… — Тим откинулся на спинку плетеного кресла и закурил. — Я довольно сильно засветился в аэропорту, поэтому, прошу сделать так, чтобы эти самые арабы, если удумают меня искать, поумерили свое желание. Проще говоря, проявите свое влияние на них. И зачистите все следы. Ни один из этих самых ваших арабов даже подумать не должен искать того кто сорвал им теракт.
— Этот вопрос будет однозначно решен, — генерал кивнул. — Можете не беспокоиться. К сожалению, вынужден признаться, мы не были в курсе намерений террористов. Сами понимаете, вашу операцию никто не стал бы ставить под удар.
Тим сделал вид, что полностью удовлетворен. Григоренко тоже охотно сменил тему, видимо, ему было неприятно каким-то образом касаться возможной связи КГБ и откровенных террористов.