Н. М. Петровский отметил такие новгородские имена, как Варфоломей, Микула, Ян, Матей и Домаш, которые были достаточно слабо распространены в остальной Руси, но зато широко были представлены у западных славян. Сходство между ними касалось не просто отдельных имен, но и способа их образования, что указывает на весьма глубокие связи между этими группами славянства: «Наконец имеется целых два разряда личных имен, свойственных в России почти исключительно новгородской области и своими суффиксами близких к таким, которые среди нерусского славянства употреблялись в подавляющем большинстве случаев на западе и сравнительно редко на юге. <…> При чтении новгородских памятников, в частности I Новгородской Летописи, бросается в глаза обилие личных имен с окончанием – ята (после шипящих – ата): Петрята, Гюрята, Воята, Нѣжата, Вышата… Таким образом, личные имена с суффиксом – eta, распространенные преимущественно у западных славян, а в России всего чаще встречающиеся в новгородской области, сближают эту последнюю опять с западнославянским миром»[30].
Ряд особенностей новгородского диалекта указывает на то, что некоторое время он развивался обособленно от основного ядра славян[31]. Так, новгородско-псковский является единственным праславянским диалектом, в котором отсутствует вторая палатализация, что свидетельствует о том, что его носители отделились от общего массива раньше остальных. Сам процесс второй палатализации Т. Лер-Сплавинский датирует II-IV вв., Ф. П. Филин – III-V вв., А. Лампрехт – 575-650 гг., К. Э. Бидуэлл, Х. Бирнбаум – 600-750 гг., Ю. В. Шевелев, З. Штибер – VI-VII вв., В. Н. Чекман – V-X вв. Таким образом, данные языкознания также указывают на весьма раннее отделение предков новгородцев от остальных славян и их переселении на новую родину. Анализ гидронимов приводит лингвистов к аналогичному выводу: «В Новгородско-Валдайской и Тверской области и прилегающих к ним районах Псково-Чудской области много ранних восточнославянских названий, что свидетельствует об очень ранней славянизации большей части территории. С этим согласуется и сравнительно небольшой процент субстратных называний (10,2 %)»[32].
На западное происхождение части будущих жителей Новгорода указывает не только лингвистика, антропонимия, но и антропология: «…Узколицые суббрахикефалы Новгородской земли обнаруживают ближайшие аналогии среди краниологических материалов балтийских славян. Так, черепа ободритов… также суббрахикефальны (черепной указатель 76,6; у новгородских словен – 77,2) и узколицы (скуловой диаметр 132,2; у новгородских словен – 132,1). Весьма близки они и по другим показателям… Все эти данные свидетельствуют о том, что славяне, осевшие в Ильменском регионе, имеют не днепровское, а западное происхождение»[33]. На западнославянский регион указывает и археология. Рассматривая различные группы новгородской керамики, Г. П. Смирнова отметила: «Аналогии первому типу новгородской керамики обнаружены в керамическом материале поморских славянских поселений северных районов Польши и германских земель. <…> Рассмотренная новгородская керамика наиболее близка к варианту группы Фрезендорф и Тетерев. И мекленбургская, и новгородская керамика одинаково датируются X в. Однако, если эта группа керамики в Мекленбурге генетически связана с более ранними формами и дает дальнейшее развитие, то в Новгороде керамика первого типа не имеет предшествующих форм и исчезает в середине XI в.»[34]. В другой своей работе исследовательница отметила, что аналогичная западнославянской керамика появляется в Новгороде в наиболее древних его слоях: «На основании сопоставления новгородской лепной посуды с керамическим материалом славянских памятников северо-западных областей СССР, а также с материалами VIII-IX вв. из Польши и ГДР можно сделать вывод о том, что слой, лежащий ниже мостовых, относится к более раннему времени, чем середина X в.»[35]. Ценность керамического материала заключается в том, что он свидетельствует о перемещении в Новгород отдельных групп западнославянского населения, поскольку сосуды явно не везли через море на продажу. В. В. Седов, обратившийся чуть ранее к анализу данного керамического материала, пришел к следующему выводу: «Объяснить появление биконических и реберчатых сосудов на ранних славянских памятниках Приильменья можно только предположением о происхождении новгородских славян с запада, из Венедской земли»[36].
Не касаясь пока Ладоги, Рюрикова городища и Новгорода, отметим другие интересные следы западнославянского присутствия в этом регионе. Подавляющее большинство поселений конца I тыс. н. э. в Ильменском Поозерье были неукреплёнными. В настоящий момент известно только два поселения, защищённые валами и рвами. Сергов городок закрывал вход в Веряжу из Ильменя, а городище Георгий находилось в среднем течении этой реки и в центре всего поозёрского скопления поселений, выполняя там какие-то административные функции и, несомненно, играя особую роль среди этого скопления посёлков. Е. Н. Носов в связи с этим отмечает: «Особо заслуживает внимания внешний облик памятника. Сергов городок по характеру своего устройства и топографии не имеет аналогий в Приильменье. Сходные городища с мощными кольцевыми валами на низких местах, мысах или островах хорошо известны у западных славян. Для последних была весьма характерна модель расселения, когда освоение новой территории начиналось с постройки городища. Западные аналогии Сергова городка – это одно из свидетельств возможных культурных связей ильменской группы славян с западнославянским миром. (…) По внешнему виду и размерам городище Георгий очень напоминает Сергов городок. Некоторое время первоначальное поселение оставалось неукреплённым, о чём свидетельствует зафиксированный под валом тонкий культурный слой. Время возведения первого вала и его последующие досыпки датируются периодом не позднее первой половины X в. <…> Среди находок представлены предметы сельскохозяйственного и бытового инвентаря… более 10 наконечников стрел, сланцевые оселки, глиняные и костяные пряслица и другие находки. Одним из интереснейших предметов является железный нож с волютообразными завершениями рукояти, долгое время остававшийся единственной находкой подобного рода в Приильменье (второй такой нож встречен на расположенном рядом с городищем Георгий селище Васильевское-1). Такие ножи были широко распространены на западнославянских землях и считаются характерными именно для славянских культур»[37]. Следует отметить, что ряд исследователей трактует данный артефакт как славянский языческий жертвенный нож. Если это так, то данная находка является материальным свидетельством западно-восточнославянских контактов в религиозной сфере.
31
32
34
36
37