Однако если принять во внимание гипотезу об идентичности Рюрика и Рёрика Фрисландского (Губарев 20166), возможности сопоставительного анализа сообщений восточных и западных источников значительно расширяются. Сопоставление сообщений различных источников содержится в двухтомном труде О. Прицака, изданном на украинском языке (Прицак 1997), однако разнесено по тексту и теряется на фоне обсуждения других вопросов.
Новый взгляд на сообщения арабских писателей о русах принадлежит Т. Храундалу (Губарев 2017 г). Он, как было сказано выше, помещает «гору русов» в Испании, основываясь на исправленных координатах ал-Хорезми.
Соотнося сообщения Ибн-Хордадбеха о торговых путях русов через Испанию и Северную Африку до Багдада и другие сообщения мусульманских писателей, постоянно связывающих русь с Испанией (Ал-Андалус), с сообщениями анналов франков о рейдах норманнов в Аквитанию, Бретань и Нормандию, приходишь к выводу, что речь идет о базе норманнов Харальда Клака и Рёрика во Фризии. А сопоставление этих сообщений с локализацией руси в книге Иосиппон между саксами и англами и с сообщениями византийских источников, выводящих Русь «от рода франков», делает гипотезу тождества Рюрика и Рёрика Фрисландского все более убедительной.
5.8. Олег и «иже суть под рукою его светлые и великие князья»
Рассмотрим социальную структуру протогосударства норманнов-русов Рюрика в землях славян и финнов. Здесь имеет место одновременное управление одной территорией двумя правителями (Аскольд и Дир, Олег и Игорь, Ольга и Святослав) согласно сообщениям ПВЛ (ПВЛ 1950 ч. 1: 215, 216, 239). Конунги, принадлежащие к правящему роду, ревниво относятся к защите своих прав и присвоению власти не-Рюриковичами (убийство Олегом Аскольда и Дира, убийство другим Олегом Люта Свенельдича), о чем сообщается в ПВЛ (ПВЛ 1950 ч. 1: 216, 250–251).
Мы уже говорили о «великих и светлых князьях» и «великих боярах», находящихся под номинальной властью великого князя, с которыми греки заключали договор. Такая формулировка становится понятной, если предположить, что «под рукой великого князя» было много мелких самостоятельных правителей. Вероятно, далеко не для всех из них договор, заключенный самим великим князем русским, был обязателен. Когда все родичи получают право на трон, они считаются самостоятельными правителями и отсюда понятно, что мирный договор должен был заключаться со всеми «светлыми и великими» князьями, как сказано в договоре Олега с греками.
Д. Островский характеризует организацию власти ранней Руси термином Д. Снита headless state (Ostrowsky 2012: 31), что, на мой взгляд, вполне соответствует описанию организации власти в Дании в IX в. как turmoil of princes (Maund 1994).
«Моя рабочая гипотеза заключается в том, что русские княжества представляли собой то, что Снит назвал "государством без головы" или, если кому-либо кажется неуместным назвать "без головы" государство с главным князем в Киеве, тогда мы можем назвать это аристократическим государством с главным правителем, бывшим "первым среди равных" (primus inter pares) (Ostrowsky 2012: 32).
Константин Багрянородный тоже говорит об «архонтах Руси», уходящих в полюдье. А. А. Горский полагает, говоря о титуле «архонт», что это «не означает, что в среде "росов" было несколько равноценных предводителей» и что «им обозначены предводители дружинных отрядов, отправлявшихся в полюдье по территориям разных славянских союзов племенных княжеств» (Горский 1999: 45).
Но это предположение, на мой взгляд, является спорным, во всяком случае, для IX в. Ведь даже при Владимире в конце X в. существовало независимое варяжское княжество с центром в Полоцке, во главе которого стоял варяг Рогволод (Rögnvaldr), пришедший «из-за моря». Здесь, мне кажется, также уместно вспомнить гипотезу Шмурло о разных центрах власти, возникших в IX в. в землях славян и финнов, боровшихся между собой и, возможно, объединявших усилия для крупных военных предприятий (Ильменская Русь, Полоцкое княжество с Рогволодом во главе, Киевская Русь) (Шмурло 1998: 70–75).
Д. Островский, вслед за Л. Гумилевым, считает систему наследования власти на Руси заимствованной у степных кочевников (хазар, печенегов) (Гумилев 1959: 11–25; Ostrowsky 2012: 29–58). Если у первых князей власть передавалась от отца к сыну (Рюрик и Игорь, Игорь и Святослав), то по мере разрастания рода Рюриковичей власть начинает передаваться от брата к брату и устанавливается так называемая «лествичная система» наследования верховной власти (Рапов 1977: 206–214). То есть то, что А. В. Назаренко характеризует как fratrum corpus. Именно такая система существовала в IX в. в Дании. Дальнейшее сравнение властной ситуации в Дании и на Руси выявляет ряд черт дополнительного сходства.