Митрополит Даниил, что стоял позади трона Фёдора Васильевича, не смог удержаться от кивания. Он явно гордился словами своего воспитанника. Митрополит был один из тех, кто всегда стоят в тени трона, но мягко оказывают на него влияние. В данном случае влияние шло через воспитанника — среднего сына царя.
— Я не совсем понимаю, Фёдор Васильевич, — покачал я головой, незаметно делая знак отрицания. — Что-то вроде бы и слова хорошие, но к месту ли они произнесены?
— Конечно же, к месту, — мягко улыбнулся Фёдор Васильевич. — Вот ты сам сказал, что в той сказке было сказано: «У царя три сына. Старший умный был детина…» Это касается первого сына, который опора династии, продолжатель Рода. А что было дальше? «Средний был и так и сяк»? Это уже относится к духовному становлению среднего чада, который идёт по религиозной стезе и общается как с высшими материями, так и с мирскими существами. Да, среднему брату положено быть духовной особой… А ты, младший брат, — другак. Тебе самой судьбой предначертано быть ведарем, защитником людей от монстров и чудовищ Бездны… Колдуном и ратником…
Я только криво усмехнулся. Как гладко излагает, словно по писаному. А может быть даже готовился к нашей встрече и уже проговаривал эту небольшую речь. И ведь ему хотелось верить. Смотреть в благостное лицо с аккуратно подстриженной бородкой и слушать, чувствуя, как губы расплываются в глупой улыбке.
Но я не из его паствы. Нечего меня умасливать, чтобы потом ножницами состригать отросшую шерсть!
— Я не ропщу на судьбу. Я всегда помню, что Бездна рядом, — ответил я на очередную попытку успокоить меня. — Но я хочу получить то, что должен получить по праву крови!
Между боярами прокатились урчащие шепотки. Дворовые люди охренели от моих слов.
— По праву крови? А не много ли ты на себя берёшь, сын? — между кустистыми бровями отца пролегла гневная складка. — Ты уже обладаешь жизнью, а это высший дар права крови!
Я помнил эту складку. В первый и в последний раз я её видел в тот вечер, когда мать пыталась защитить меня… Пыталась укрыть своим телом. И как взлетела к закопчённому дереву потолка металлическая рукавица…
— Не думаю, что много, Ваше Величество. Я человек, привыкший к суровым условиям жизни. Однако я не хочу сдохнуть где-нибудь в подворотне от клыков очередной мерзости из Бездны. Я достоин лучшей жизни!
Братья переглянулись. Отец сурово взглянул на них, а они слегка склонили головы в ответ, показывая, что готовы принять любое его решение. Старший брат — преемник власти отца, средний брат — будущий духовный властитель. Я на этой схеме весов лишний, поэтому от меня лучше всего просто избавиться, подарив какую-нибудь захудалую губернию на окраине Руси. На рубеже с другими государствами.
Запихнуть подальше сынулю, чтобы не выёживался лишний раз. Пусть там чувствует себя свободным, но под строгим надзором. Вроде бы и ссылка, а вроде бы и выполнение отеческих обязательств. С глаз долой, из сердца вон…
— Чего же ты хочешь, сын? И как на это посмотрит Ведарская Община? Ты же ещё не достиг двадцать первого года, Иван…
Ну да, сейчас по местному летоисчислению мне всего восемнадцать лет, и я должен был находиться на воспитании ещё три года, но…
— Ведарская Община отпустила меня на все четыре стороны, когда я притащил башку аспида. Я сдал экзамен экстерном. Больше они меня ничему научить не могли…
Находящиеся в зале переглянулись и дружно ахнули. Их взгляды сменялись с недовольных на восхищённые. Похоже, что все были наслышаны про данного монстра, с которым редко справится и дюжина стрельцов.
Ну, а теперь… Я взмахнул рукой и вызвал образ аспида. Того самого, которого когда-то завалил. Чудовищных размеров змей с птичьим клювом, двумя хвостами и огненными крыльями проявился перед ошеломленными дворянами.
Глава 2
'Каждый ведарь достоин своего завтрака. Если ведарь
не позавтракал — значит, время завтрака ещё не подошло'
Кодекс ведаря
Аспид крутанулся вокруг своей оси, грозно прошипел и растаял по моему велению. Три или четыре дамы упали в обморок. По рядам пробежались удивленные шепотки:
— А они вообще ещё остались?
— Это же сколько силищи в царевиче?
— Ого, да он и против армии способен один выйти!
— Ах, какой анти-и-иресный субъект…