Это позволялось сегодня, так как дворянские дети пока ещё формально не стали жильцами. Уже завтра жильцы будут сдавать оружие при входе, дуэли будут категорически запрещены, все ссоры и распри станут расследоваться беспристрастными преподавателями, а сегодня…
Сегодня мы все абитуриенты. Поэтому у меня на бедре покачивается мой старый приятель — боевой нож, а у Годунова красуется в ножнах новенькая сабля.
Та девушка, которая мне приглянулась, в данный момент находилась рядом с боярским сыном по фамилии Шуйский. Ну да это ничего. Приглашение на танец было сделано, согласие было получено. Остальное — мелкие препятствия, которые меня никогда не останавливали.
— Не понравилась. Почему так получилось? Почему вы не затормозили? — спросил Годунов и вновь отхлебнул.
Я заметил, что его рука слегка подергивалась. Похоже, что мандраж ещё не покинул товарища. Оно и понятно — не каждый день так пролетишь на грани возможного.
— У меня тормоза оказались повреждены, — пожал я плечами. — Вот и не смог.
— Как повреждены? — ахнул Годунов.
— Да как-то так… причём оба сразу. Похоже, что нам с тобой сегодня катастрофически не повезло.
Я не стал говорить, что пока Годунов изрыгался в урну, послал Тычимбу вслед за теми двумя цаишниками. Потом наведаюсь к ним и узнаю — зачем они испортили тормоза на мотоцикле? Годунову при моём визите присутствовать вовсе не нужно. Я не собираюсь быть мягким и расслабленным.
— Не повезло… Что-то нам в последнее время очень сильно не везёт! — проговорил Годунов.
— Не везёт нам в смерти, повезёт в любви, — проговорил я с усмешкой, вспомнив песню одного из миров.
Так, надо отвлечь моего напарника, чтобы он не зацикливался на произошедшем. Я сам с этим разберусь. А вот и отвлечение подоспело…
— Вон Карамзина и Бесстужева! — дернул я за рукав Годунова, который уже прикончил один бокал и потянулся за вторым.
Наши новые знакомые стояли возле мраморной колонны у стены как раз под картиной Святополка Старого, одного из полководцев прошлого, который с десятком воинов смог обратить в бегство нападение тысячи кочевников Золотой Орды. Свет от хрустальных люстр мягко ложился на красиво уложенные прически княгинь, а также на складки их платьев, которые подчеркивали стать женских фигур.
— Ох, пойдём же поприветствуем их, пока другие не забрали под своё крыло! — Годунов залихватски допил шампанское и взял два бокала в руки.
— Ты с двух рук сейчас зарядишь?
— Нет, это не мне! Это дамам. Во мне уже плещется счастье, так почему бы им не поделиться с другими?
— Ты уже поделился недавно счастьем с урной, не боишься вновь повторить свой подвиг? — не смог удержаться я от улыбки. — Вестибулярный аппарат в норме?
— Всё у меня в норме! Иван Васильевич, за меня не переживайте! — расхрабрился Годунов.
— Ну да, ну да, — проговорил я негромко, чтобы не смущать товарища.
Мы неспешно прошли до дам. По пути я чувствовал различные взгляды. В основном смотрели с интересом, кто-то с восхищением. Те, кому успел насолить, смотрели с недовольством. Однако, неожиданно я почувствовал укол угрозы. Боевой нож неожиданно уколол ногу.
Это было настолько неожиданно, что я даже вздрогнул. Вот вроде бы сегодня день был насыщен сверхмеры всякими событиями, но ни разу укола я не ощущал. Словно тело знало, что я могу справиться с происходящим, а сейчас…
Угроза висела в воздухе всего мгновение. Когда я обернулся, чтобы определить источник, то её уже не ощущалось. На миг мне показалось, что среди будущих жильцов мелькнули желтые глаза, но… Когда я пригляделся к группе стоящих молодых людей, то ничего такого больше не заметил. Как будто это стробоскоп под потолком скользнул по одной из хрустальных висюлек люстры и на мгновение покрасил глаза черноволосого парня в золотистый цвет.
На самом же деле у него были обычные черные глаза на худощавом скуластом лице. Да, был слегка бледноват, но эта бледность могла возникнуть из-за места, откуда он прибыл. Может быть из Санкт-Петербурга, а может быть и вовсе с отдаленных северных уделов, где половину года правит ночь, а вторую половину не заходит солнце.
Впрочем, для северных уделов у него слишком широкий разрез глаз…
— Добрый вечер, дамы, — галантно поклонился Годунов и протянул бокалы. — Позвольте поухаживать за вами в этот вечер?