Итак, сведения о монголах крайне ограничены, противоречивы и фактически характеры монгольских правителей-полководцев остаются непроясненными (прозаики и историки моделируют их сами, пользуясь традиционной моделью «восточный тиран» или «восточный богатырь-завоеватель»). Современные монголы-халха (насельники современного монгольского государства) едва ли могут дать нам представление о страшных завоевателях XIII века, не надо забывать о влиянии теории и практики буддизма на сложение того, что возможно именовать «монгольским национальным характером» в современном смысле этого определения. Не найдем мы разгадки и в изучении «казанских татар»; они не являются «потомками завоевателей», но… волжскими болгарами, которые сами были завоеваны; можно сказать, что монголы повлияли на них в той же степени, что и на «северо-восточное» русское население… Не забудем и того, что пришедшие на Русь монголы уже успели опустошить города Средней Азии и часть китайских территорий, и, соответственно, уже успели сами подвергнуться влиянию, и очень интенсивному, восприняли очень многое из бытового уклада, нравов и обычаев покоренных территорий. Впрочем, лучше всего о сути этих заимствований сказал, кажется, Заболоцкий в своей поэме «Рубрук в Монголии»:
В русской летописной традиции монголы именуются «татарами». Почему? Можно ли говорить в этой связи о племенном объединении «татары», которое, если судить по «Тайной истории», было уничтожено задолго до похода на Русь. Нет никаких доказательств того, что именно это прозвание уничтоженного племени сделалось общим прозванием завоевательного «народа-войска». Мне представляется все же наиболее вероятной и правильной версия о европейском происхождении этого прозвания — «тартары» — «выходцы из ада» (вспомним уж заодно известный соус «тартар» — адский, острый, «татарский»)… Скорее всего, прозвание «тартары» перешло в русские летописи уже из Европы. Во всяком случае впервые это прозвание появляется у хрониста Матье Парижского. Но — опять же — почему?.. Мы уже говорили о разделении Руси на «южную» и «северо-восточную». Первой столкнулась с монголами южная Русь (мы еще об этом скажем подробнее). Тотчас были предприняты попытки вступить в контакт с Западной Европой (мы еще увидим, что эти попытки не прекращались до тех самых пор, пока не были окончательно разрублены ордынским мечом, вскинутым руками Александра Невского). Матье Парижский рассказывает о миссии Петра Акеровича, посланца князя Михаила Черниговского. Петр Акерович был духовным лицом, однако латыни не знал. На Лионском соборе он говорил с помощью переводчика. Однако говорил живо, ярко, доказательно. Представление о пришельцах на Русь было получено. Вот тогда-то и повелось «тартары». О дальнейшей судьбе Петра Акеровича сведений нет… Забегая вперед скажем, что роль «тормоза» всех возможностей союза Руси и Запада сыграло духовенство, католическое и православное. И те и другие осторожно полагали, что лучше пойти на союз с «толерантными» язычниками-монголами, нежели идти друг другу на уступки… Ни Западная Европа, ни Русь не являлись «политическими монолитами» (кстати, именно это и обеспечивало возможность образования политических союзов); но возможность эта не могла реализоваться вследствие того, что налицо было выраженное религиозное противостояние православия и католичества… Очень ценными являются свидетельства о монголах Плано Карпини, посла папы Иннокентия IV, Рубруквиса, посла французского короля Людовика IX, и — позднее — Марко Поло. Эти сочиненная переведены на русский язык. Из них мы узнаем подробности о внешнем виде и жилищах монголов, то есть о том, что их внешний вид представителей монголоидной расы был непривычен и неприятен европейцам-европеоидам; а также об их жилищах-юртах, об их приемах «переписи» населения для взимания дани и т. д. Интересны сведения и о поездке в Орду и Каракорум Ярослава-Феодора, который якобы был отравлен в Каракоруме и умер на возвратном пути. Кажется, Ярославом-Феодором начаты были сложные политические интриги, целью которых было завязать сношения с Западом, не порывая резко с монголами.