Сарафан Сунильды слегка притален, на лбу её — тонкая ленточка, почти алая, цвет платья-сарафана желтокремовый… Такова подлинная история. Быть может, ученые это поймут… Итак, прообразом Черномора был действительно Германарих, вождь готов. Сунильда из племени росомонов стала Людмилой в сказке Александра Пушкина «Руслан и Людмила», записанной со слов Арины Родионовны. Более пятнадцати столетий эту историю рассказывали русы-росомоны. И только великий поэт и пророк ее записал — в то время, когда господа и дамы в салонах не только не замечали традиций своего народа, но на разные лады грассировали на языке другого народа (наверное, по-французски. — Ф.Г.), которого тоже не понимали и не знали…»
Смешной, конечно, текст, но очень-очень характерный. Автор, впрочем, рассчитывает на понимание не одних лишь «ученых» — «я рассчитываю и на понимание со стороны простого читателя»… И вот именно «простой читатель» и вправе задать вопросы: а почему это, собственно говоря, Сунильда — не Людмила, почему Германарих — не Черномор; почему вообще концептуальное утверждение «древности происхождения» кого бы то ни было — неверно по сути?.. А кстати, напрасно упрекает автор «Встреч с Богоматерью» «господ и дам», современников Пушкина, в пренебрежении традициями «своего народа»; вот подойдем к истории «Слова о полку Игореве» и увидим, что «господа и дамы» из этих самых «салонов» умели «мифологизировать» куда более «интеллектуально и художественно», нежели Щербатов и прочие… Но почему же все-таки нельзя взращивать этот необъятный и причудливый «сад всевозможных корней и похожестей», почему нельзя защищать «древность своего народа» средствами понятными, как пронзительный свист и стрельба из двух пистолетов зараз старенькой бандитки Мани; почему, почему?..