— Он руководит цехом обработки, — задумчиво произнес Аллисон. — Ваше предположение мне не кажется правдоподобным, понимаете, он блестящий биохимик.
— Возможно, в качестве убийцы он тоже действует неплохо.
Аллисон растерянно заморгал глазами.
— Искренно надеюсь, эта история не принесет нежелательной огласки компании, лейтенант? — заволновался он.
— А я надеюсь дожить до глубокой старости. Возможно, нам обоим повезет.
— Ему бы, разумеется, потребовалось крошечное количество препарата, — задумчиво продолжил Аллисон. — Наше производство находится под строжайшим государственным контролем, но, конечно, для человека, пользующегося таким неограниченным доверием, как Киркленд, ничего не стоит его раздобыть.
— В данный момент он работает на заводе? — спросил я.
— Сейчас проверю.
Я закурил сигарету, пока он звонил. Через минуту он положил трубку на рычаг.
— Нет, лейтенант, — сказал он, покачав головой. — Вот уже два дня, как он не появлялся. Его помощник сказал, что он звонил вчера утром и пожаловался, что где-то подхватил вирусную инфекцию, так что несколько дней посидит дома.
— Большое спасибо, мистер Аллисон, вы были очень любезны, — сказал я.
— Что мне делать, если он появится на работе?
— Я бы перевел его на какую-то менее опасную работу. Вы ведь изготавливаете аспирин?
Я поехал назад в город, естественно, в тот район, где жил Киркленд. Не доезжая полквартала до места, я увидел именно то, что искал: живой монумент глупости, человекообразную обезьяну, маскирующуюся под человека, в облике сержанта полиции Полника.
На лице бравого сержанта было страдальческое выражение, когда я остановил «хили» у обочины и двинулся ему навстречу.
— По всей вероятности, так отличная пирушка, лейтенант, — сообщил он осипшим голосом, — эти дамочки из хора так и не выходили оттуда.
— Как будто они чем-то отличаются от Киркленда? — спросил я сдержанным тоном.
— А? — Полник часто-часто заморгал.
— Вчера днем Киркленд был в офисе Беркли, — зарычал я. — Каким образом ему удалось пройти мимо вас? Прикрепил фальшивую бороду?
— Я следил за домом весь день. Можете мне поверить, лейтенант, он не выходил из этой двери!
— А что в отношении черного хода?
— Черного хода? — Он даже поперхнулся. — Но вы же мне сами ничего не сказали про черный ход.
Он был прав, разумеется. Я не упомянул о возможности существования второго входа, и это была моя вина. «Черт побери, — подумал я, — ну как я мог рассчитывать на то, что Полник сам сообразит?»
— Ну ладно. — Я устало махнул рукой. — Давайте узнаем, не дома ли он сейчас.
Мы вошли в холл многоквартирного дома, и в то же мгновение тучная особа в замызганном платье, отделанном мехом, поднявшись с места и исполнив подобие слонового танца, ринулась навстречу нам. Если судить по ее тяжелому дыханию и покрасневшей физиономии, можно было предположить, что она только что бежала длинную дистанцию.
— Чего вы желаете? — спросила она удивительно неприятным голосом.
— Полиция, — сообщил я. — Офис шерифа. Мы хотим видеть мистера Киркленда.
— Я не видела его пару дней! — фыркнула она. — Что он натворил?
— Мы просто хотим задать ему несколько вопросов, — спокойно ответил я. — Так какая квартира?
— Четырнадцать. Это наверху. Я покажу вам дорогу.
Она успела миновать три пролета лестницы, прежде чем я получил возможность просить ее не беспокоиться, но было уже слишком поздно. Мы покорно пошли следом за ней и остановились перед дверью с цифрой 14.
— Сюда, пожалуйста! — произнесла она таинственным шепотом, который прозвучал громче любого пронзительного крика.
Я постучал в дверь, постучал еще пару раз, пока не стало ясно, что можно стучать целый день.
— Вы думаете, он затаился там? — нетерпеливо зашептала толстуха. — Возможно, с пистолетом?
— Я думаю, что он, возможно, куда-то ушел, — спокойно ответил я. — В вашем здании имеется черный ход?
— Точно, выходит на аллею.
— Мне никто об этом не сказал, лейтенант! — с упреком заявил Полник.
— В наши дни никому нельзя доверять… У вас имеется отмычка? — обратился я непосредственно к толстухе.
— Конечно. Вы хотите заглянуть внутрь?
— Да, разумеется.
— Я сбегаю за ней!
Она энергично затопала вниз.
Некрасивая физиономия Полника стала выглядеть еще более отталкивающей, когда толстуха удалилась.
— Что за дама? Настоящее чудовище! После нее даже моя старая леди кажется привлекательной.
Раздался скрип стонущих под тяжестью толстухи ступенек, возвещающий о возвращении леди Макбет. Существует множество способов описания дыхания и того, как оно осуществляется: глубоко вдыхая, быстро хватать воздух ртом, даже взахлеб. Но я впервые слышал такую истеричную одышку, более точного обозначения этих звуков я не берусь отыскать. Пожалуй, даже паровоз пыхтит менее впечатляюще!
— Вот… он… ключ! — произнесла она, сопровождая каждое слово каким-то не поддающимся описанию звуком, немного смахивающим на отрывистый лай гончей собаки, напавшей на след зверя.
— Вам следует успокоиться, — очень серьезно изрек Полник, — иначе в один из ближайших дней вы упадете замертво на лестнице и придется вызывать специальный подъемный кран, чтобы извлечь вас оттуда.
Я повернул ключ в двери и вошел в квартиру. Гостиная была напрочь лишена всякой индивидуальности. Единственным персонажем, мазком в ней была фотография Риты Кейли на столе, на уголке которой было написано: «Я люблю тебя, Джимми! Рита».
— Может быть, он заперся с ней в спальне? — раздался у меня над ухом астматический голос.
— Если только он совершил налет на морг, — холодно отрезал я. — Кто разрешил вам сюда входить?
— Это здание принадлежит мне! — выкрикнула она в ярости. — Я имею право знать, что тут творится.
Спорить с ней дальше было бессмысленно, поэтому я быстро прошел к двери в спальню и распахнул ее. Джеймс Киркленд действительно там уединился, но с ним никого не было. Он был одинок в предельном значении этого слова. Он вытянулся на спине на кровати, глаза у него были широко раскрыты, запекшаяся кровь залила правую половину головы и постельное белье под ней. На полу прямо под его правой рукой валялся пистолет.
Я услыхал резкий всхлипывающий звук сзади и обернулся вовремя, чтобы увидеть, как у леди Макбет закатились глаза и она покачнулась назад. Полник ухитрился в последнюю минуту отскочить в сторону, так что колосс женского пола рухнул на пол с таким грохотом, что, как мне показалось, задрожало все здание.
Полник гордо улыбнулся, взглянув на распростертую возле его ног глыбу:
— Да, лейтенант! Благодарение Богу, в последний момент ухитрился спастись от верной гибели!
В шесть часов вечера того же дня горожане наслаждались теплым душистым воздухом, тогда как в офисе шерифа температура быстро опускалась ниже точки замерзания.
Лейверс сидел за своим огромным столом и хмуро смотрел на меня, его сигара была почти полностью сжевана, от нее остался небольшой кусочек.
— Давайте в последний раз повторим все с самого начала! — рявкнул он. — Вы слышите меня, Уилер? В последний раз!
— Я отлично вас слышу, шериф, — холодно ответил я.
— Я даже расскажу это так, как рассказывали вы, — снизошел он. — Рита Кейли перестала работать секретарем Миллера, чтобы стать его постоянной любовницей, так? Затем в нее по уши влюбился Киркленд, и он оставался от нее без ума даже после того, как узнал про Миллера, верно?
— Любовь побеждает все, ну и все прочее, — поддакнул я.
— Но не слишком долго, — продолжал Лейверс. — Через некоторое время Киркленд стал ревновать, а потом вообще потерял терпение. Эта девица Кейли высоко ценила все материальные блага, которые ей обеспечивал Миллер, а те деньги, которыми располагал Киркленд, не шли ни в какое сравнение с прежними. Каким-то образом ей стало известно о завещании Миллера, по которому ей доставалась половина всех его денег, и она сообщила Киркленду радостную весть.