– Что, решил прострелить себе чердак?
– Да, только вы опять помешали.
– Брат, – Фил сел на корточки возле Андрея. – Уже год прошёл. Отпусти их. Ты думаешь, Дашке бы понравилось то, что ты сейчас творишь? – мужчина не стеснялся в своих выражениях говорить о покойной жене друга. Если бы это сделал кто-нибудь другой, то Андрей бы точно проломил ему голову. Но не Филу. У друга был иммунитет на такие разговоры. И тот, видимо, именно сейчас решил им воспользоваться.
– У неё сегодня был бы день рождения.
– И ты решил его отметить своей смертью?
– Не плохой был бы подарочек, – усмехнулся тот и встал с кровати.
– Значит, так! Сегодня ты приводишь себя в порядок, а завтра я тебя запишу к психологу.
– Чего? – вылупился на него Андрей. – Какой нахер психолог? Я тебе что, баба, что ли?
– Баба не баба, а чердак твой нужно почистить, а то боюсь, я в следующий раз не успею твою руку от виска убрать.
– А вы что припёрлись-то все, я не понял? – заорал на мужчин Андрей.
– Проведать тебя пришли и, видимо, вовремя, – сказал Доктор. – Пожрать тебе принесли, – показал тот глазами на пакеты в своих руках.
Мужчины спустились на кухню и расселись все за столом. Каждый из них боялся что-то сказать Беркуту. Боялись начать разговор, и все молча смотрели на него, выжидая нужную минуту.
– Ладно, рассказывай, – произнёс он, смотря на Фила.
– А что рассказывать? Контракт твой увели. Жора не смог уговорить, чтобы они подождали ещё денёк и дождались начальника фирмы, который уже неделю бухает. Ты, кстати, когда на работу возвращаешься?
– Не знаю, – проговорил Андрей и откупорил бутылку пива.
– А курить-то давно начал? – кивнул Доктор в сторону самокрутки, в которой была скручена травка.
– Недавно, – пробубнил Андрей себе под нос и впился в горлышко бутылки, как в последнюю надежду, отпивая пивной напиток.
– Может, с тобой сегодня остаться?
– Так! – заорал Беркут. – Вы уже меня заебали все! Даже сдохнуть, сука, спокойно не даёте! Я вам не ребёнок и не баба кисейная, чтобы со мной нянчится. Может, жопу мне ещё подмоете? Валите нахер отсюда! Надоели.
– Мы сейчас уйдём, а ты продолжишь свои игры, – сказал Интеллигент, который всё это время молчал.
– Не начну.
– Слово даёшь? – взглянул на него Фил, заглядывая в помутневший пьяный взгляд.
– Вали нахер, а! Я что, отчитываться перед тобой должен?
– Беркут, блядь! Я что, с тобой в шутки играю, что ли? Взрослый мужик, а ведёшь себя как сопляк прыщавый. В русскую рулетку он решил сыграть! Ты ещё камень на шею привяжи и в речке утопись! – орал на него друг, но тому было по барабану, что ему говорят.
– Съебните уже в туман! Всё нормально со мной будет.
Друзья ещё немного посидели у Андрея. Фил его уговорил, чтобы тот сходил к мозгоправу, потому что не может больше смотреть, как убивается друг, и тот согласился, чтобы только от него отстали. Когда он остался один, голова опять начала болеть, и появлялись мысли, которые затуманивали разум. Он включил погромче музыку, взял очередную бутылку с виски и ушёл к себе в кабинет. Только там он мог хоть немного расслабиться и забыться.
Андрей попытался уснуть, но сон не шёл. Сунув в зубы сигарету, он вышел на балкон, который выходил на задний двор его дома. За территорией дома давно уже никто не ухаживал. Газон полностью зарос, на клумбах, где раньше были красивые цветы, остались только одни сорняки.
Он сделал затяжку поглубже и выпустил пару колец дыма. Сколько он ещё сможет прожить вот так вот, выживая изо дня в день? Сколько он ещё может мучиться от тоски, одиночества и бессилия? Каждый день подобен пытке. Он даже спать последнее время не может, потому что снятся они. Снится его счастливое прошлое, которое осталось где-то там, позади, а впереди только пустота, которая превращает его опять в того же зверя, от которого однажды спасла его Даша.
Кто-то сказал, что мужчины не плачут. Чушь это всё. Мужчины плачут, и ещё как. Их слёзы не видны, потому что они внутри. Их сердце обливается горькими слезами, когда они теряют свою жизнь и надежду на возрождение. Кое-как он смог уснуть, но спал недолго. Опять те сны, которые, как плёнка на повторе, крутятся, снова и снова показывая один и тот же кадр.
Андрей встал с кровати и посмотрел на свои наручные часы. Было пять утра. Он пошёл в душ, смывать прошлый день. От горячей воды краснела кожа, но он не чувствовал боли, потому что был мёртв. Горячий кофе обжёг горло, но ему было всё равно. Он взял пачку Мальборо и вышел на улицу, садясь на крыльцо. Начало мая. Солнце с утра уже жарит, птички поют, небо голубое, трава уже полностью приобрела зелёный цвет. Везде жизнь идёт, а у него она застыла.