Сара ощущала, что ему нелегко продолжать. Её грудь болела от яркого образа смерти брата. Рив осознанно сгладил углы в своём письме, чтобы избежать боли, которую причинял теперь.
- Хорошо, – пробормотала девушка, всё ещё поглаживая широкую тёплую спину. – Просто расскажи мне, Рив. Что бы это ни было, тебе станет легче.
Он поднял голову, глаза были сухими, жестокими и блестящими.
- Некоторые из моих пуль должно быть прошли мимо, - сказал он. – Я сошёл с ума, мне было не важно, кого я убил. Не знаю, не хочу знать. Когда дым рассеялся, я вернулся в хижину. Старик лежал мёртвый, как и Дак. Жена, думаю, что это была его жена, начала кричать. Тогда она схватила горсть песка с пола и бросила в меня, я почувствовал... – он покачал головой. – Не знаю, как объяснить. Почувствовал что-то странное. Лёгкое покалывание – онемение. Что бы это ни было, я повернулся к маленькому мальчику, знающему английский, и постоянно повторял: «Скажи ей, мне жаль. Скажи, что я не хотел этого делать».
- Он объяснил ей? – спросила Сара.
Рив покачал головой, и она почувствовала, как под его кожей напрягаются мышцы.
- Я так не думаю и, в любом случае, кто может винить её за злость? Он сказал мне: «Она прокляла тебя. Вернувшись домой в полнолуние, ты превратишься в животное, которым являешься», – вздохнул он. – Это всё, что я смог узнать от него. Я думал, что это всё ерунда, но… В прошлом месяце в это время я почувствовал жжение и что-то странное.
- Продолжай, – Сара догадывалась, что произошло, но едва могла в это поверить.
Рив сглотнул.
- Я... я был на улице поздней ночью, просто гулял, думал, пробовал осознать всё, что произошло. Потеря Дака и все остальное. Знал, что мне нужно проведать тебя, потому что об этом просил Дак. Он хотел, чтобы я позаботился о его сестрёнке, если с ним что-нибудь случится.
- Я могу сама о себе позаботиться, – слова прозвучали чересчур резко, брат всегда слишком опекал её. И, кроме того, не хотелось, чтобы Рив разыскивал её из чувства долга. Хотелось, чтобы он искал её, потому что… «Не глупи, Сара», - она отбросила эти мысли.
- Я имею в виду, что я в порядке, - сказала девушка, стараясь, чтобы это прозвучало не так, словно она защищалась.
- Да, я вижу, – улыбка коснулась полных губ Рива. – А у меня не всё так хорошо. В ту ночь я ощущал себя по-другому: нервным и испытывающим жжение, как и тогда, когда горсть песка ударилась о мою грудь. Я был на поле Дурам…
- Боже мой! – Сара поднесла руку ко рту, внезапно осознав. – Это ты. Тот, кто напал на оленей. Так?
Рив несчастно кивнул.
- Э-э, да. Я... я не могу объяснить этого, Сара. Думаю, что изменился. Не знаю во что. Во что-то иное. Какое-то животное, – он сделал глубокий вдох. – Я… оно чувствовало, как лунный свет прожигает, заставляя всё тело дрожать и болеть. И тогда… моя кожа лопнула, я почувствовал, как разом сломались все кости. Помнишь, мы использовали бумажные пакеты, чтобы делать кукол-марионеток, когда были детьми?
Сара кивнула, её рука все ещё прикрывала рот.
- Ну, я ощущал себя одним из них. А гигантская рука выворачивала меня наизнанку. Было адски больно, и я подумал: «Это то, о чём говорила старуха. Её проклятье на мне, я распадусь и умру, как гнилой помидор на солнце». Но… - он колебался. – Но я не умер. Только обратился. И был голоден, чертовски голоден, голоднее, чем когда-либо в жизни. Я поднял нос, и учуял запах мяса.
- Мяса? – Сара недоверчиво посмотрела на него.
Он кивнул. Его глаза снова заблестели, но уже не от сдерживаемых слёз. От голода.
- Мяса, – повторил он. – Свежего, тёплого, с кровью. Так я погнался за оленями. И убивал, убивал, убивал... – его глубокий голос был резким и бесстрастным, пугающий Сару чуть ли не больше, чем голодные глаза.
- Потом. Что потом? – спросила она, борясь с желанием отойти от него подальше, создать расстояние между сильным полуобнажённым телом и собой.
- Когда проснулся, я был… на мне не было одежды, только кровь, – прямо сказал Рив. – А те… все олени были мертвы. Каждый. Я метался… хотелось верить, что это единократное явление. И какое-то время, казалось, что так оно и есть, потому что больше этого не происходило. До сегодняшнего вечера.
Девушка всё же не сдержавшись, отодвинулась от него.
- Ты обращался сегодня вечером? До того, как пришёл сюда?
- Нет, – покачал он головой. – Нет, я имею в виду, пока не обращался. Но, я чувствую, оно приближается. Нервозность, жжение. Голод. Сара, пожалуйста, – он наклонился вперёд и взял её за руки. – Пожалуйста, помоги мне. Если кто и может, то это ты. Прошу тебя, я не хочу больше меняться. Не хочу убивать. Что делать если… - он сглотнул. – Что делать если в следующий раз это будут не олени? Если я причиню вред человеку? Кому-то, кто дорог мне?