– А он?
– Он попросил наделить его способностью к оборотничеству. На прощание и в память о его жизни в Арнамагелле. У самого-то получалось через раз, в лучшем случае.
– И ты наделила? – против воли, в моем голосе прозвучал упрек.
– Наделила, – она приподняла брови. – А почему бы и нет? Я не отказываю просящим. К тому же, я опробовала на нем новый метод, который как раз пришел мне тогда в голову. И согласись, получилось неплохо. Очень и очень неплохо.
Она улыбнулась, откровенно гордясь своим мастерством.
– Да уж, неплохо. Полагаю, жители деревень, вокруг которых хозяйничал твой любимчик, премного благодарны тебе, – съязвил я. – Их-то ты за что осчастливила?
– Я ничего им не сделала, – она раздраженно дернула уголком рта. – В Арнамагелле Голтаргон мухи не обидел. А потом… потом он уже не имел ко мне отношения.
– Но почему ты не уничтожила его? Ведь это ты дала ему силу! Твой долг…
– Я волшебница, Конан-охотник, – перебила меня Кешт. – У меня нет обязательств перед людьми. Я помогаю тем, кому мне заблагорассудится и так, как я захочу.
– Но ведь это…
– А ты, – ее высокий голос зазвенел сталью, и я подумал, что Кешт далеко не такая хрупкая девочка, какой выглядит. И далеко не такая юная. – Ты сам разве не поднимаешь свой меч в защиту того, кто заплатит? Я-то хоть делаю выбор, руководствуясь собственными предпочтениями, ты же продаешь свою силу и воинское умение.
Я отвел взгляд. Возразить на это мне было нечего.
– Каждый из нас живет так, как может и хочет, – тихо сказала Кешт. – Я не могла убить Голта. Я помню его мальчишкой. Восторженным, неуклюжим, наивным. Но я дала себе слово, что помогу тому, кто остановит его.
– А говорить с ним ты не пыталась? – Я не смотрел на нее. Уставился в камин, где плясал огонь.
– Пыталась, – она вздохнула. – О результате можешь догадаться.
– Он сам по себе, ты сама по себе. Понимаю.
Вино внезапно показалось мне горьким.
– Ему долго не находилось достойного противника, – задумчиво сказала Кешт.
– Но разве ты не могла помочь тем, кто пытался ему противостоять? Наделить их тоже какими-нибудь… способностями? – Я снова поглядел ей в лицо.
– Я не отказываю просящим, – Кешт спокойно выдержала мой взгляд. – Никто не просил моей помощи, Конан-охотник.
– Но мне ведь ты помогла.
– Не удержалась, – щеки волшебницы чуть порозовели. – Ты мне понравился.
– Понравился?
– Мне нравилась твоя отвага, – Кешт, не отрываясь, смотрела на меня внезапно заблестевшими глазами. – Знаешь, немногие решались встать Голтаргону поперек дороги. А из тех, кто решился, не выжил никто. И то, что ты не кинулся в бой очертя голову, как твои предшественники, а старался усыпить бдительность Голтаргона, чтобы ударить наверняка, мне понравилось тоже. Я не хотела, чтобы ты погиб, Конан-охотник. Ты слишком умен для этого. И слишком, – уголок ее алого рта лукаво изогнулся, – красив.
– Но зачем ты убила его? Зачем помешала мне исполнить задуманное?
– Затем, что он всё равно сумел бы освободиться. Да не хмурься, я не говорю, что его упустил бы ты. Не-ет, ты, конечно, доставил бы его к месту назначения в лучшем виде. Просто тех, кто давал тебе задание, я знаю достаточно. Рано или поздно, он вырвался бы на свободу. Если не силой, так хитростью, или подкупил бы кого. Да и знает он многое. Не один и не двое в городе были вовсе не так уж заинтересованы в поимке Голта, как хотели бы показать.
Она помолчала.
– А потом бы он начал мстить.
– Тебе?
– Пф-ф! Что может мне сделать этот мальчишка?! Нет, он бы постарался достать тебя. Или – выместить зло на тех, кто не в состоянии от него защититься. Раз уж я решила действовать, надо было довести дело до конца.
– Но ты уверена, что он погиб?
– Там пороги, Конан. Волны, острые камни. На протяжении лиги. Я успела наложить на Голта заклятье, не позволяющее изменять облик. Вряд ли он сумел выбраться.
– Вряд ли?
– Я уверена в этом, Конан. В дверь постучали.
Кешт улыбнулась вошедшей – невысокой девушке с русой косой, падающей на грудь:
– Принесла? Умница, Ари. Знакомьтесь. Конан, охотник, воин и следопыт. Ариниона, моя ученица.
Девушка вскинула на меня серьезные серые глаза. Я вежливо наклонил голову.
В руках Ари держала меч. Тот самый, выбитый мною из рук Голтаргона в лесу. На темном рубине, украшающем навершие, играли пурпурные блики.
– Твой трофей, – улыбнулась Кешт. – Возьми этот меч себе, право же, он того стоит.
Ари отдала мне клинок и вышла.
Кешт поднялась, поставила бокал с недопитым вином на стол, не спеша приблизилась ко мне.
– Как ты себя чувствуешь, Конан?
– После твоего лечения – великолепно. Как новенький.
В вырезе ее платья поблескивал изумруд на серебряной цепочке.
– Могу хоть сегодня пуститься в путь, – сказал я, в глубине души отчаянно ища повод задержаться.
– Так быстро? – Кешт присела на подлокотник моего кресла. Зеленые глаза ее оказались почти вровень с моими. – Какая в этом нужда?
– Я мог бы…
Тонкий пальчик лег на мои губы, заставляя умолкнуть.
– Ты мог бы остаться, Конан. И я буду рада, если ты задержишься здесь, охотник. Столько, сколько захочешь.
Что ж, меня не требовалось упрашивать. В моей жизни было полно дорог и впереди их оставалось не меньше. Дороги могут и подождать. Куда они денутся, дороги?
Я полюбовался игрой бликов на клинке и убрал меч в ножны. Откинулся на спину, заложив руки за голову и глядя в небо. Там, наверху, разгулялся ветер, гнал серые облака, яростно рвал их в клочья, и в прорехах то тут, то там, выглядывали холодные звезды.
До Арнамагелля оставалось полдня пути. Завтра, после многих лет войн и скитаний, я снова увижу Кешт.
Замок был пуст. Я почувствовал это сердцем прежде, чем спешился во дворе, прежде, чем торопливо зашагал по гулким, выстуженным коридорам, заглядывая во все двери.
– Кешт!
Ни звука в ответ. Замок не был разрушен – казалось, хозяева оставили его лишь ненадолго. Но в уютных комнатах и больших залах поселились холод и липкая, тревожная тишина.