Я улыбнулся про себя.
— Джин, передо мной ты отчитываться не должен. Другое дело — полиция. Думаю, тебя уже искали. Не исключено, что ты уже дал показания. А может, и нет. В таком случае я с удовольствием о тебе упомяну.
Он пошел на меня, продолжая орудовать рапирой. Остановился футов за шесть с мерзкой ухмылкой на лице.
— А ты хорошо знаешь копов?
Я поднял брови.
— Ты на что намекаешь, Джин?
Вернер покраснел и раздраженно махнул рукой.
— Ни на что.
— Зачем тогда говорить?
— Просто так, — буркнул он и отвернулся. — И если хочешь знать, Холли сама сказала мне, что записала наш разговор.
Я улыбнулся:
— Когда это было?
— Не помню… через неделю. Может, больше.
— Файл датирован двадцать седьмым декабря. Через неделю или позже — это уже январь. Холли рассказала тебе об этом в январе? — Вернер пожал плечами. — Она прокрутила тебе запись?
Вернер изобразил глубокое раздумье.
— Ага, прокрутила.
— Когда?
Он помедлил.
— После того, как позвонила. После Нового года, наверное.
— И именно тогда ты видел ее в последний раз? — Вернер кивнул. — Число помнишь?
Он нахмурился и со значением посмотрел на часы:
— Мне надо идти.
— Разумеется, надо. Только давай я еще раз пробегусь по фактам — для верности. Холли записала твое признание двадцать седьмого декабря. Через некоторое время… скажем, в начале января… она рассказала тебе о записи, после чего, в последнюю субботу перед ее смертью, ты явился к Холли домой, избил ее и ушел, забрав компьютер и видеооборудование. Правильно?
Вернер открыл рот, но не издал ни звука.
— Что… о чем ты, черт тебя подери? — выдавил он наконец.
Что и требовалось доказать. Я глубоко вздохнул и улыбнулся:
— Джин, у меня есть видеозапись, на которой ты признаешься в шантаже, а потом Холли тебя выгоняет. Видно, как ты был зол, когда наконец сообразил: Холли не хочет, чтобы ты вернулся. Могу себе представить, как ты психанул. Полагаю, когда ты узнал, что Холли записала весь эпизод, злости у тебя отнюдь не убавилось.
Вернер расправил плечи и встряхнул руками. Потер подбородок, словно желая убедиться, что тот все еще на месте. Натянул кривую улыбку.
— Можешь делать любые выводы, на сколько фантазии хватит. Я же знаю, что было на самом деле. А прочее — твои домыслы, совершенно бездоказательные. Так что можешь идти на хрен. Я Холли пальцем не…
— Тебе уже случалось бить ее. Она жаловалась.
— Кому? Кругу? Койлу? Я говорил, что у старого пидора на меня зуб, и у этого уголовника тоже. — Лицо Вернера горело. Он выписал рапирой размашистую восьмерку. Еще одну, поближе ко мне.
— Джин, на видео ты толкнул Холли.
— Я споткнулся. Споткнулся, упал и налетел на нее. — Мерзкая ухмылка стала шире, рапира со свистом разрезала воздух.
— Господи, да ведь Холли отлетела чуть ли не на другой конец комнаты.
— У тебя своя история, а у меня своя.
— Только у меня, Джин, есть еще и свидетель, который утверждает, что ты был в квартире Холли в субботу перед ее гибелью и там была шумная драка. — Вернер опустил рапиру. Губы сердито сжались, челюсть выпятилась. Я продолжал: — Более того, кое-кто видел, как ты выходил от Холли, неся что-то похожее на компьютер и видеооборудование.
Пальцы Вернера на эфесе побелели. Он оскалил крупные зубы и вскинул руку неуловимо быстрым движением. Клинок рассек воздух, и моего лица словно коснулся слабый ветерок. Еще бы дюйм…
Я улыбнулся:
— Хочешь посмотреть, Джин? Я тебе не актер-недоучка, да и дерусь получше Холли.
Он резко опустил рапиру.
— Мне нечего тебе сказать, кроме «Отвали».
Почти задел…
— Значит, придется поговорить в другом месте.
— Врешь ты все — ты не пойдешь к копам. Не сможешь.
— Не смогу? Это еще почему? — Вернер прикусил нижнюю губу, но не ответил. — Я и правда думал не о копах. Скорее, я хотел рассказать о нашей встрече Джейми Койлу.
— Сукин ты… — прошептал Вернер.
— Так что произошло после той субботы, Джин? Дома ты порылся в компьютере Холли, однако нужную запись не нашел, верно? Или, может, перепугался — все-таки женщину избил? Ты ведь действительно избил Холли до крови. Оставил следы.
Лицо Вернера из белого стало красным. Он сжал кулаки и поднял рапиру. Еще чуть-чуть…
— Ты боялся, что Холли пойдет в полицию. Или, скорее, что она обо всем расскажет Койлу. Три долгих ночи беспокойства. Когда Холли снова попалась тебе на глаза, ты, верно, уже плохо соображал. Не могу только понять, планировал ли ты закончить начатое или тебя внезапно осенило.