- Иди, - вырвалось у меня.
Он замер, развернулся и скрестил руки. Сначала он злился, потом растерялся, потом встревожился, и все это сменилось за несколько секунд.
- Но ты мне нужна, - сказал он.
- Нет. Ни для съемок города. И там есть твой дружок для всей работы, - заявила я с сарказмом. Он нахмурился, но промолчал. - Я хочу немного побыть одна, - отметила я. - Нужно обдумать все, что случилось.
Он потер подбородок рукой. Он обдумывал мои слова.
Он подошел ко мне и остановился в паре шагов. Взгляд скользил по моему лицу. Порой Декс напоминал мне собаку, вынюхивающую правду.
- Не хочется мне оставлять тебя здесь, - тихо сказал он. - Мне было бы спокойнее, если бы ты была со мной.
- Ты беспокоишься за меня или из-за того, что со мной может случиться?
Он кивнул и посмотрел на амбар.
- Просто не уходи никуда. Будь рядом с Уиллом или Бердом. Я скоро вернусь. Звони, если… понадобится.
Я улыбнулась ему.
- Спасибо, пап.
Он пошел к машине, бросив через плечо:
- Мне не нужно быть твоим папой, чтобы беспокоиться о тебе.
Я смотрела, как он забирается в джип и уезжает, поднимая облака пыли, пока они не рассеялись. Я выдохнула с облегчением. Я знала, что одной оставаться плохо, но мне нужно было немного времени в тишине.
Я подумывала вернуться в дом и почитать те книги, но была уверена, что там бродит Сара. Я не видела ее за завтраком, слава богу, но подозревала, что сейчас она в гостиной сооружает мою куклу вуду (я видела, что у нее есть клубки ниток) или мешает Уиллу и Мигелю чинить окно. Не сказать, что я боялась Сару, но что-то в ней заставляло чувствовать себя неловко. И мне не нравилась ее импульсивность и отсутствие такта. Если я останусь с ней наедине, то точно скажу что-то, о чем потом пожалею, и чем все испорчу.
Я развернулась и посмотрела на амбар и пастбища. Я не видела Шана или Берда, но понимала, что они заняты своими делами. Я не хотела мешать им.
Хорошо бы прогуляться в одиночестве.
И хотя мои узкие джинсы не подходили для местного климата и уже заставили меня вспотеть, у меня хотя бы была легкая безрукавка сверху и лосьон от загара на руках. У меня не было шляпы или воды, но был телефон. И мои ботинки подходили для любой местности.
Я посмотрела на низкие холмы, что вились за пастбищами. Было что-то знакомое в этих холмах, и эта мысль не покидал меня с момента приезда. Я хотела исследовать их, забраться на вершину и все осмотреть. Мне так хотелось забраться туда, что-то в открытой местности заставляло чувствовать себя… свободно. Это отличалось от покрытыми деревьями склонов дома.
Я пошла к краю пастбищ и выбрала лучшую тропинку вверх. Склон не был отвесным, он постепенно уходил вверх, сквозь камни пробивались одинокие кактусы и колючие кусты, пока их не заменили редкие сосны и можжевельник. Если пойти по холму вдоль деревьев налево, но я попаду на утес. А оттуда будет видно все ранчо, а, может, и часть города.
Я взбиралась, поскальзываясь на камнях, но ботинки все же удерживали меня. Я оглянулась, чтобы убедиться, что дом еще видно. Если я буду идти по этой тропе, то он и не пропадет из виду.
Пот стекал по моему лицу, пока я шла к утесу, и я была рада, что от сосен падала хоть какая-то тень. В тени было прохладнее, и пот освежал спину. Я перевела дыхание, прислонившись к дереву. Я была, наверное, в 150 милях от равнины, но это не впечатляло, ведь я забралась сюда без трудностей.
Как только сердце стало биться медленнее, я пошла вдоль края холма, обходя деревья и камни, медленно поднимаясь все выше и выше. До поляны путь оказался длиннее, чем я думала, я шла около двадцати минут, но деревья, наконец, закончились, и я вышла на плоский утес, возвышающийся над долиной.
Я остановилась недалеко от края. Ветер ударил по моему телу, а вид отсюда был ошеломительным. Я видела всю ферму, что теперь была меньше и напоминала свою версию из конструктора. Овцы на пастбище внизу были ватными шариками. Я видела дорогу, уходящую от ранчо вдаль, и пустыню с крохотной точкой Рэд Фокс на горизонте. А выше все закрывало небо, и я представляла, что могу видеть искривления атмосферы у острых вершин справа и плавных холмов слева.
Я хотела достать телефон и сделать фото, но передумала. Камера не могла передать эту красоту. Никакая камера. И нужно было просто запомнить этот вид и эмоции, надеясь, что они останутся в памяти надолго.
Я закрыла глаза и глубоко вдохнула. Мне было намного лучше, чем раньше, и я была рада, что отвоевала время для себя, чтобы собраться с силами. Я не привыкла быть постоянно среди людей. А здесь, на этом утесе я чувствовала истинную свободу. Мили пустыни, синее небо и яркий солнечный свет заставляли меня думать, что все возможно. И я хотела сохранить это чувство навсегда.
Я улыбнулась и открыла глаза. Я огляделась в поисках пенька или камня, чтобы сесть и обдумать все, помедитировать. Но вокруг была только земля, грубая и пыльная, а при мысли о скорпионах, змеях и пауках мне стало жутковато.
Слева утес уходил вниз к нескольким полянам, окруженным лесом. Камни на другом холме выглядели многообещающе.
Я немного съехала по склону, носки ботинок покрылись красной пылью, запнулись о несколько выступов. Я добралась до камней, но вблизи они были острее, чем казалось, в них было много зловещих темных дыр.
Я посмотрела на холм. Если я смогу взобраться по камням, если они не обрушатся подо мной, то я попаду на следующий холм. Кто знает, что будет видно оттуда?
Я остановилась и огляделась. Долины не было видно, как и фермы. А я не хотела выпускать ранчо из виду.
Нехорошее предчувствие поселилось в моей голове. Но это ведь приключение, да? Я отогнала это чувство. Я хотела исследовать и не могла мешкать. Я остановлюсь на вершине. Вот так.
Я проверила время на телефоне: 11 часов. Декс уехал час назад, он точно еще не вернулся. У меня достаточно времени, что забраться туда, осмотреться и спуститься. Чтобы вернуться на ферму до того, как за меня начнут переживать.
Уговорив себя, я вытерла руки о джинсы, спрятала телефон и пошла.
Я шагнула на камень и схватилась за следующий. Я пыталась не смотреть на паутину и темные щели, глядя на вершину. Руки, затем ноги - на следующий камень. Вскоре я забралась на плоский утес. Я выпрямилась и огляделась, чувствуя себя сэром Эдмундом Хилари*. Вид отсюда был даже лучше, долина передо мной напоминала клетчатое одеяло. Похоже, у Ланкастеров было больше земли, чем я думала.
Я подошла к краю и посмотрела вниз. В десяти футах внизу было другое плато, от которого деревья спускались к долине.
И что-то на плато привлекло мое внимание. Там была странная темная часть с вздыбленной землей вокруг. Я прижала ладонь ко лбу, закрываясь от солнца, и прищурилась.
КИЯАА!
БАМ!
Что-то на пугающей скорости ударило меня по затылку. И ранило. Я развернулась, но увидела черные перья и небо.
От удара я потеряла равновесие, левая нога отступила назад. Я не могла удержаться. Нога поехала по склону, и я упала назад.
Я рухнула, чувствуя, как в спину безжалостно впиваются острые камни и ветки, я прокатилась еще несколько футов, как ребенок, съезжающий с горки. Когда я перестала катиться, я долго летела по воздуху. В голове не было никаких мыслей, кроме страха, что я умру, столкнувшись с землей.
Я ударилась о землю левым плечом, и волна боли прокатилась к ногам, вызывая тошноту. Ноги ударились о землю, как куски мяса.
Я закричала от боли и перекатилась на живот, уткнувшись лицом в грязь.
Шок смешивался с волнами боли, и я думала лишь о том, какая я идиотка. Как можно было за две секунды от свободы перейти к переломам?
Чертова ворона. Откуда она только взялась?
Когда боль немного утихла, а я смогла оторвать голову от земли, я глубоко вдохнула пару раз и попыталась оценить ущерб. Я осторожно перекатилась на правый бок, но чувствовала левую руку. Это было хорошим знаком. Я двигала головой (еще один плюс) и смогла посмотреть на нее. Она была ободрана, в крови и земле, но я не видела ничего страшного, типа выпирающих костей или глубоких ран. Я вдохнула, приготовилась к боли и попыталась поднять руку. И снова закричала. Я согнула локоть, пошевелила запястьем и пальцами. Они работали, хотя кожу щипало от каждого движения.