Глава 25
Настоящее…
Со встречи с Оливией я еду домой, попеременно, то всхлипывая, то проклиная все на свете. Весь мир будто расплывается вокруг, пока я обдумываю, насколько велики шансы, что мой муж уйдет от меня. Слова Оливии крутятся у меня в голове, и я чуть не врезаюсь в мусорный бак. Войдя в дом, я пулей вылетаю во двор, где на одеяле расположились Сэм с Эстеллой. Я беру ее на руки и прижимаю к груди. Она извивается и издает вопль протеста. Сэм забирает ее у меня, и она сразу же прекращает плакать. Я снова забираю ее у Сэма.
— Возьми выходной, — приказываю я, изучая ее сморщившееся лицо. — Пришло время ей научиться, черт подери, любить меня.
Сэм удивленно приподнимает брови. Я уже собираюсь сказать ему, что мне не нравится выражение его лица, но он разворачивается и уходит.
Я наблюдаю за ним сквозь стеклянные двери. Он хватает свои ключи с кухонной стойки и, не оглядываясь, уходит. Я снова смотрю на Эстеллу.
— Может быть, мы попробуем еще разок. Если мы поймем, как понравиться друг другу, может быть, твой папочка останется.
Она размахивает кулачками и моргает, глядя на меня. Она и правда, в некотором роде, забавная.
Я вытягиваю ноги и кладу ее на колени. Последующие полчаса я беседую с ней о жизни, пока она не начинает кричать на меня. Затем мы заходим в дом, чтобы пообедать. Уложив ее в кроватку, я надеваю самый сексуальный комплект кружевного белья и жду. Сорок минут спустя я слышу, как Калеб открывает двери своим ключом.
Когда я спешно выходу в коридор, Калеб уже закрывает за собой входную дверь. Я замираю, и когда он смотрит на меня, не знаю, кто из нас выглядит более смущенно.
— Я пришел только чтобы забрать кое-какие вещи.
Он старается не смотреть на меня. Я делаю несколько шагов в его направлении. Мне хочется прикоснуться к нему, сказать ему, как мне жаль.
— Калеб, поговори со мной... пожалуйста.
Он смотрит на меня, и в его взгляде я больше не вижу ни капли тепла. Я вздрагиваю. Неужели все, что было между нами, исчезло?
— Я вернусь за ней завтра. Я просто хочу взять кое-какие вещи, — снова повторяет он.
Я кладу ладонь ему на грудь, и он замирает.
Он хватает меня за запястье.
— Не надо, — теперь он смотрит мне в глаза. — Ты используешь секс, как оружие. Мне это не интересно.
— Но ты нормально воспринимаешь, когда Оливия использует его с той же целью, лишь бы не я, да? — слова слетают с губ, прежде чем я успеваю подумать.
— Что ты имеешь в виду?
Я вспоминаю наш разговор с Сэмом. Если я хочу узнать о его отношениях с Оливией, то сейчас, наверное, самое время спросить, поскольку он и так зол на меня.
— Почему ты вообще спал с ней?
Калеб реагирует мгновенно: схватив меня за плечи, он отодвигает меня в сторону и быстро направляется к лестнице. Я следую за ним.
— Да ладно тебе, Калеб. Ей ты разрешаешь использовать секс или его отсутствие, как оружие. Почему?
Он смотрит на меня.
— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.
— Возможно. Но это потому, что ты никогда не говоришь о ней. А я хочу точно знать, что произошло между вами двумя.
— Она бросила меня, — выдает он. — Конец истории.
— А во второй раз? — с вызовом спрашиваю я. — Во время амнезии?
— Она снова бросила меня.
Его признание глубоко ранит меня.
— Почему ты никогда не рассказывал мне о том, что она сделала? Когда она вернулась обратно и лгала тебе?
— Почему ты никогда не спрашивала? — парирует он.
— Я не хотела знать...
Он отворачивается.
— А теперь хочу, — заявляю я.
— Нет.
— Нет? — я снова иду следом за ним вверх по ступенькам. — Хочу понять, почему ты нанял ее адвокатом для меня... почему не злился на нее за то, что она солгала тебе.
Он разворачивается так быстро, что я чуть не падаю.
— Я нанял ее адвокатом для тебя, потому что был уверен, что она выиграет дело. Я был зол на нее... и я по-прежнему зол.
— Почему? — кричу я ему вслед, но он уже ушел.
Глава 26
Прошлое…
Обо мне следует знать кое-что: я люблю «копать». Если я не могу найти нужную информацию — я начинаю «копать» еще глубже и сильнее. Единственное, в чем я не копаюсь — мой собственный разум. Не хочу знать, что там.
Мой отец вел себя странно даже для него. Дважды я видела, как он глотал пригоршню каких-то таблеток. Я никогда раньше не видела, чтобы он принимал что-то кроме витаминов. Эти точно витаминами не были. Я нашла пузырек в верхнем ящике его стола.
На этикетке пузырька я прочитала «Вазодилататор» — препарат от высокого давления, но в этом же пузырьке я заметила еще одну таблетку, в которой признала успокоительное «Клонопин». Мой отец чем-то обеспокоен. Мне хотелось узнать, почему и как долго он их принимает. Мой отец самый здоровый человек, которого я когда-либо встречала. Ему шестьдесят, а у него накачанные кубики пресса. Конечно же, это пресс пожилого человека, но все же. Он высмеивает тех, кто страдает от депрессии или беспокойства, относится к ним с иронией, ведь это он поставляет им лекарства.
Я позвонила матери.
На другом конце линии раздалось ее щебетание, когда я спросила ее про таблетки.
— Он в порядке, — заверила она. — Ты же знаешь, как обстоят дела в конторе. Он постоянно находится в напряжении из-за испытаний нового препарата.
Я прижала телефон плотнее к уху. Теперь все зависит от того, что я скажу. Это либо завершит разговор, либо я получу ту информацию, которая мне нужна. Я включила систему «Манипулятор матерью 101».
Насколько я знаю, тестирование нашего нового препарата «Пренавен» проходит успешно. Каждый день я подписываю кучу документов, которые отец или Кэш приносят мне в кабинет. Этот препарат тестируется уже более пяти лет. Мы уже на финальной стадии и собираемся заняться маркетингом. С чего бы отцу нервничать из-за успешного проекта?
— Представляю себе, как он переживает, — сказала я, стараясь изо всех сил, чтобы в моем голосе прозвучало сочувствие. Я могла себе представить, как она кивает головой на другом конце линии.
— Жаль, что я не могу ударить этого ужасного человека, — прошептала она в трубку, — который пожаловался, что «Пренавен» стал причиной сердечного приступа. Знаешь, твой отец нанял частного сыщика. Этот мужчина просто ходячий инфаркт. У него в роду часто случались инфаркты, к тому же он весит почти сто сорок килограмм. Она произнесла сто сорок килограмм так, словно это какое-то ругательство. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы мой мозг уцепился за ее слова о сердечном приступе.
Охренеть!
Почему я ничего об этом не знаю? Сердечный приступ во время тестирования препарата это же очень серьезно! Этого достаточно, чтобы приостановить тестирование, пока формула препарата не будет переработана. Сложно сказать что-то после такого сообщения. Почему? Почему он рискует всем? Не желая дать ей понять, что она только что рассказала то, о чем я, очевидно, знать не должна, я слушала ее болтовню еще несколько минут. Я хотела использовать ее, чтобы получить еще какую-нибудь информацию. Я проглотила предательство, комом вставшее в горле и сказала матери, что у меня на линии другой звонок.
Почему он скрыл от меня такую информацию? Почему тестирование не приостановили? Я подумала, не позвонить ли Кэш, но она, очевидно, лояльно относится к отцу, раз до сих пор ничего мне не рассказала. Мне придется самой разузнать все. Деньги. Видимо дело в них. На последнем совещании по продажам, он отметил спад продаж наших препаратов. «Пренавен» — способ вернуть компанию в прежнее русло. Неужели мы все так отчаянно надеялись, что этот новый препарат сможет помочь компании, что теперь готовы рискнуть всем?
На следующее утро я рано приехала на работу. Отец приезжает в офис ровно в шесть часов. В моем распоряжении час, прежде чем он появится. У меня есть запасной комплект ключей от его кабинета. Я открыла дверь и зажгла свет. Подошла к компьютеру, включила его и ждала, барабаня пальцами по столу. Уровень доступа в систему у отца гораздо сложнее, чем у меня. Мне понадобится его пароль, чтобы получить доступ к файлам. Выругавшись, я ввела дату свадьбы своих родителей, и на экране высветилось «Неправильный пароль». Это была глупая идея — он далеко не сентиментальный человек.