С наступлением темноты Таннер повел Фокс в бордель — внушительное трехэтажное здание на окраине Ноу-Нейма. Как он и договорился с хозяйкой, они вошли через отдельный вход и поднялись наверх, никого не встретив.
Не успел Таннер закрыть за собой дверь, как Фокс бросилась в его объятия.
Почти всю небольшую комнату занимала кровать. Был еще стул и низкий стол с тазом для умывания, рядом с которым стояла заказанная Таннером бутылка виски.
Фокс повесила шляпу на крючок и стала рассматривать висевшую на стене картину в раме, на которой была изображена женщина с обнаженной грудью.
— Что ж, — сказала она, густо покраснев, — вот мы и пришли.
Улыбаясь, Таннер повесил свою шляпу рядом со шляпой Фокс и снял жилет. Потом подхватил на руки Фокс и бросил ее на кровать.
Глаза Фокс сначала округлились от удивления, но потом она рассмеялась:
— Как это понимать? Помоги мне хотя бы снять сапоги! Неловкость прошла. Он схватил ее за ногу, стянул сапог и швырнул его себе за спину. Туда же полетел и другой сапог. Свет лампы рядом с кроватью окрашивал ее лицо в золотистые тона.
— Какая ты красавица.
— Вовсе нет, — возразила она, глядя на свои голые ступни.
— Для меня ты красавица.
Сегодня ее глаза были синими, как васильки, слегка загорелая кожа гладкая, как атлас. Он знал, что под этой безразмерной рубашкой и подтянутыми тесемкой брюками было соблазнительное женственное тело. Его сразу же охватило вожделение, но он стиснул зубы и приказал себе не торопиться. Вряд ли им представится другая возможность провести вместе целую ночь в настоящей постели.
— Ты собираешься целовать мои пальцы? — смущенно спросила она.
— Я их съем один за другим.
— О Боже! — Она приложила руки к груди, притворяясь, будто теряет сознание.
А Таннер сел рядом с ней на кровать и, развязав ленту, начал медленно, прядь за прядью расплетать косу. Тяжелые шелковистые волосы заструились у него между пальцами, словно языки пламени. Когда коса была расплетена, Фокс прислонилась к нему спиной, и он почувствовал, что она дрожит всем телом.
Таннер не ожидал, что она так сядет — спиной к его груди, — но это неожиданное проявление нежности и доверия поразило его. Ему вдруг захотелось сказать ей, что он еще никогда не чувствовал такой близости с женщиной. Сейчас он хотел бы положить весь мир у ее ног, дать ей все то, чего она была так долго лишена.
— Чего мне действительно хочется, так это стаканчик виски. — Опять она словно читала его мысли. Обернувшись, она обвила руками его шею и засмеялась. — Разве в борделе клиентам не полагается виски?
— Придется подождать! — прорычал он, расстегивая рубашку. Видимо, он сказал именно то, что она хотела услышать, потому что опустила голову, улыбнулась и стала помогать ему раздеться, причем сделала это гораздо быстрее, чем ему удалось справиться с ее одеждой.
Как же она хороша, подумал он. У нее были формы богини. Полные тяжелые груди, тонкая талия, пышные бедра — все было предназначено для того, чтобы мужчина почувствовал себя на верху блаженства. При ее небольшом росте у нее были длинные сильные ноги, а щиколотки были такими изящными, что он мог бы обхватить их большим и средним пальцами. Желание, такое сильное, что он содрогнулся, охватило его.
Их сплетенные тела упали на постель, губы вдруг стали требовательными, руки — беспокойными.
Фокс отвечала на его поцелуи, а ее руки скользили то по его лицу, то по плечам, прижимая его к себе в порыве страсти.
Таннер целовал ее шею, груди, пробуя на вкус ее кожу, вдыхая ее аромат и неповторимый запах секса. Она извивалась, дергала его за волосы, хватала за плечи, но он не хотел торопиться. Поглаживая ее талию и бедра, он скользнул губами вниз по ее животу.
— Таннер, что ты?..
Она запнулась и тихо вскрикнула, когда он нашел самую середину ее нежной плоти и просунул язык во влажный клубок каштановых волос. Стараясь не думать о своей бунтующей плоти, он целовал ее и занимался с ней любовью, пока из ее груди не вырвался крик изумления и восторга.
Только после этого он подтянулся наверх и с силой вошел в нее. Она смотрела на него замутненными глазами и трогала его губы дрожащими пальцами. А потом выгнула спину ему навстречу, отдаваясь полностью.
У него еще никогда не было такой женщины, как она.
Глава 15
Фокс была слишком возбуждена и никак не могла заснуть. Она встала, натянула брюки и рубашку и перевязала лентой волосы. Стараясь не разбудить Таннера, она поцеловала его в лоб и вышла, тихо прикрыв за собой дверь. В коридоре она постояла, прислушиваясь. Снизу доносились звуки пианино. Она спустилась по лестнице и оказалась в просторной пустой гостиной.
Обитая красивой материей мебель была сгруппирована небольшими островками, которые могли быть отделены занавесками, если надо было уединиться. Пол был застлан толстыми турецкими коврами, повсюду начищенные до блеска медные пепельницы. Простенки между окнами занимали зеркала, на которые Фокс не обратила никакого внимания. Зато ее заинтересовали картины, на которых были изображены роскошные женщины.
Везде преобладал красный цвет. Стены были обклеены красными с золотыми вензелями обоями. Цвет обивки варьировался от темно-красного до бледно-розового. Фокс решила, что гостиная» выглядит именно так, как она себе ее представляла, — роскошная громоздкая мебель, медь, золото и хрусталь и все — красное.
— Как вас зовут? — Пианино стояло на небольшой эстраде, а человек, перебиравший клавиши, улыбался. — Я знаю мелодии, которые подходят к каждому женскому имени.
— Фокс.
Внимательные голубые глаза блеснули в свете люстры, висевшей под потолком.
— Такого я не знаю. А вы любите музыку Стивена Фостера?
Фокс понятия не имела, кто такой Стивен Фостер, но когда пианист извлек из клавиш первые такты песни «Дженни с каштановыми волосами», она кивнула. На нем был серебристый жилет, белая рубашка и красные резинки на рукавах. Во время бейсбольного матча его голова была прикрыта шляпой, но теперь Фокс увидела седину на висках. Он был привлекательным мужчиной.
— Я могу вам чем-нибудь помочь? — раздался сухой, неприветливый голос.
Фокс повернула голову. Рядом с пианино, за столом, на котором лежали какие-то папки и бумаги, сидела Барбара Робб. На ней был шелковый халат необыкновенного зеленого цвета, какого Фокс в жизни своей не видела. У Норвуда на каждом пальце было по золотому кольцу, но миз Робб драгоценности были не нужны. Даже с распущенными волосами и без всякой косметики ее выразительное лицо было необыкновенно красивым.
— Я не могла заснуть, — почувствовав себя глупо, пробормотала Фокс.
Миз Робб внимательно на нее посмотрела, кивнула и подозвала к себе.
— Понимаю, вам стало интересно. Но надо было спуститься пораньше. А сейчас здесь ничего не происходит.
Фокс села на предложенный ей миз Робб стул.
— А бордель — это прибыльное дело?
— Очень. — Миз Робб придвинула Фокс бутылку виски и стакан. — Налейте себе. А каким лосьоном вы пользуетесь? — неожиданно поинтересовалась она.
А женщина не глупа, подумала Фокс. Ведь после стольких дней в пустыне у Фокс должен был быть темный загар, обветренные щеки и потрескавшиеся губы.
— Свиным жиром, — призналась Фокс, — и какой-то смесью, которая защищает от солнца.
Я могу вам предложить кое-что получше свиного жира. — Барбара Робб провела рукой по своему ухоженному лицу. — Вы не похожи на женщину, которая интересуется лосьонами для лица…
Фокс налила себе виски и вдруг сказала:
— Через несколько недель я должна выглядеть как леди. — И добавила в надежде: — Вы знаете, как этого добиться?
— Знаю больше, чем вы думаете. — Она стала загибать пальцы. — Вы ходите слишком большими шагами, как мужчина. Не надо. Делайте маленькие шажки. Не пейте и не курите. Не ругайтесь. Вместо «Черт возьми» говорите «Бог ты мой!» или «О звезды!». Всегда уступайте мужчинам. — Они услышали, как засмеялся за их спиной Норвуд. — Никогда не сидите нога на ногу, скрещивайте только щиколотки. Скромно опускайте глаза. Никогда не повышайте голоса. Никогда не выставляйте напоказ хотя бы дюйм вашей кожи ниже горла и выше запястий. И всегда — слышите, всегда! — носите корсет.