— О, чипсы! — обрадовался Костя. — Как тесен мир!
— Нет, это не чипсы, — усмехнулась Лейя. — Запеченные листья дерева мавви. Тебе понравится.
Великолепная оказалась штука, слегка напоминающая пирожки из слоеного теста, но гораздо вкуснее. Любопытно, что каждый листок обладал разным оттенком вкуса. Блюдо было очень сытным и вполне способным заменить обед. Запив свою порцию густым цветочным молоком из узорной кружки, Костя снова был полон энергии и готов к новым путешествиям.
Они еще немного посидели в гостиной, послушали мелодии из медной шкатулки, полистали альбомы. Художник во всех подробностях рассказал, как он недавно побывал на Земле, прогулялся по музеям и посетил выставку примитивистов.
— В таких картинах есть нечто вдохновляющее, — заявил он. — Вполне возможно, я тоже попробую работать в этом стиле.
Костя обратил внимание на узкую винтовую лесенку в углу комнаты.
— Мне кажется, по ней не слишком удобно подниматься. Лучше все-таки построить что-то попроще. Вот у нас на даче…
— А по ней можно и не подниматься, — усмехнулся хозяин. — Она сама всех поднимает.
Он встал на первую ступеньку, в следующее мгновение исчез и подал голос уже откуда-то со второго этажа. Костя был готов поклясться, что художник не сделал ни шагу, и сама лестница даже не шелохнулась.
— Попробуй тоже, — Лейя слегка подтолкнула его к лесенке.
Костя с опаской встал на нижнюю ступеньку и немедленно оказался на втором этаже, в комнате с плетеными ковриками, щедро залитой солнечным светом.
— Как так получается?
— Все те же свойства абсолютной сути вещества, помноженные на особенности меди. Время и расстояние на нашей планете — условные понятия. Без разницы, какое расстояние — несколько метров или сотни километров.
Потом они дружески распрощались с художником и переместились на окраину городка, где по лугу важно прогуливались восьмилапые звери. В точности такие, которых Костя уже видел во время древнего сражения, вот только шипов по бокам у них не было. Благодаря броне, покрывающей все тело, они напоминали танки, но морды у них казались вполне добродушными.
— Это шаюданны, — сказала Лейя, поглаживая одного из зверей по загривку (ей пришлось приподняться на цыпочки). — Раньше их использовали как боевых животных, они были очень свирепыми. Но позже шипы стали удалять еще при рождении, а постепенно шипы исчезли сами собой. Шаюданны теперь такие милые!
Она подвела приглянувшегося ей шаюданна к большому плоскому камню и забралась на бронированную спину. Свесилась вниз, протянула Косте свою маленькую сильную руку с едва заметными сиреневатыми прожилками.
Он кое-как вскарабкался наверх, и они сделали несколько неспешных кругов по лугу. Шаюданн ступал медленно и осторожно, чтобы случайно не уронить таких легких и хрупких наездников.
Дальше они вдвоем переместились в горы, поросшие подушками из сизых мхов. Здесь было очень тихо, и каждое слово, каждое движение отдавалось гулким эхом.
— Недалеко отсюда и обнаружили тот древних храм, о котором я тебе рассказывала. Можем прямо сейчас заглянуть…
— Но туда наверняка просто так не пускают. Это ведь такая древность…
— Что ты, любой может зайти и посмотреть. Мы же не собираемся ничего разрушать и портить. Зачем кому-то запрещать нам интересоваться историей?
Они спустились по узкой тропинке в долину и вскоре оказались перед входом в храм. Строение наполовину состояло из каменных глыб, наполовину из медных блоков. На своем веку храму пришлось немало пережить, но теперь все, что можно восстановить, было восстановлено.
Лейя потянула своего спутника за руку, и они вошли в просторный зал, где стены и потолок мерцали полированной медью, на которой, хорошенько приглядевшись, еще можно было различить изображения богов и героев.
— Вот, взгляни!
Почти под самым потолком вилась змейкой надпись пророчества, предвещавшая потомкам новое знание, перевернувшее их жизнь. Приручить время, заодно покорив пространство, — такое удается не каждой цивилизации… «Жителям этой планеты просто повезло», — подумал Костя.
Тишина храма и гор наполняла все вокруг, посетители оставались здесь наедине с прошлым, готовым поменяться местами с будущим… Они потихоньку вышли из храма и опустились на серую каменную глыбу, лежавшую среди лужайки. В воздухе порхали большие полосатые бабочки — оранжево-бирюзовые, кораллово-желтые, изумрудно-малиновые — садились на цветы и снова взлетали.