Мария Заболотская
РЫЖАЯ ПЛЕМЯННИЦА ЛЕКАРЯ. Книга 3
Я все так же продолжала сидеть на парапете, не зная, что сказать Хорвеку, разглядывавшему с отсутствующим видом суету около костра.
Не припомню, с какими словами он обратился ко мне. Скорее всего, просто предложил отправляться на поиски стола и крова, и я молча кивнула, поспешно поднимаясь с места. Не знаю, какое чувство громче говорило во мне — трусливое облегчение из-за того, что идущий впереди Хорвек сейчас так спокоен и равнодушен; или же разочарование — ведь он молчал, а я так хотела услышать рассказ о Белой Ведьме из его уст — правдивый рассказ!..
Вновь и вновь перед моими глазами вспыхивали языки пламени, в котором сгорали соломенные куклы. Воображаемый огонь был так же горяч, как и настоящий — от него пылали щеки и сбивалось дыхание. Вскоре мне начало казаться, что я изнемогаю из-за внезапного приступа лихорадки, и единственным лекарством от этой странной болезни были ответы на вопросы.
— Сколько тебе было лет тогда? — выпалила я, не в силах более сдерживаться.
Хорвек оглянулся, и я сжалась, ожидая увидеть, что его лицо искажено гневом или страданием. Но нет — он бегло улыбнулся, глядя на меня с насмешливым сочувствием.
— Ты неисправима, Йель, — сказал он. — Любопытство в тебе никогда не проиграет страху, и уж тем более не уступит доводам рассудка.
Я зажмурилась, не в силах выдержать его взгляда, и повторила, из-за шума в ушах едва слыша свой голос:
— Так сколько тебе было лет, когда это случилось?
— Двенадцать или тринадцать, — ответил он, и я поняла, что он все так же идет вперед, не замедляя шаг.
— Но в том представлении… — начала я нерешительно, и он рассмеялся.
— Не стоит верить всему, что показывают бродячие актеры на площадях. Успокой свое жалостливое сердце, Йель. Я вовсе не был в ту пору младенцем, люди многое позабыли… или не захотели помнить. Король находился во власти Белой Ведьмы пятнадцать лет, и в ту пору она была настоящей правительницей Юга. При ней королевство было сильно и богато, как никогда ранее. От таких воспоминаний и в самом деле лучше избавиться, иначе может показаться, что король был не так уж мудр, а ведьма — не так уж зла.
— Так значит, ты все помнишь! — воскликнула я, и, позабыв об осторожности, схватила Хорвека за руку, принуждая замедлить шаг. — Что тогда произошло на самом деле?
— Ты же видела все сама, — он посмотрел на меня то ли с досадой, то ли с недоумением, но руку высвобождать не спешил. — Увы, вряд ли я смогу прибавить этой истории красок. Память народная, хоть и ошибается порой в главном, удивительно цепка в мелочах. Под окнами дома ведьмы и впрямь была кованая ограда, украшенная остриями. Что еще ты хочешь знать?
— Тебе… было больно? — я и сама понимала, сколь глуп этот вопрос, оттого вжала голову в плечи, ожидая гневной отповеди.
— О да, — согласился Хорвек. — Весьма неприятный опыт. Но к чему сейчас об этом вспоминать? Разве у твоего болтливого дружка не имелось в запасе десятков сказок, где колдуний казнили, а чудовищ, порожденных их колдовством, убивали? Право слово, они должны были давно тебе приесться.
Я вздрогнула, и разжала пальцы, отпуская его руку. Множество вопросов, вертевшихся на языке — что было дальше? Как он очутился при Темнейшем дворе своего отца? Что помнит о матери?.. — вдруг показались совершенно пустыми и бессмысленными, ведь Хорвек был прав: старая сказка закончилась так, как ей было положено, и добро в ней победило зло.
— Мне так жаль, — прошептала я. — О, как мне жаль!..
Ответа на мои слова не последовало, да я его и не ждала, понимая, как жалко и нелепо выглядит мое сочувствие. Да и поверил ли Хорвек в него?.. Еще недавно я сама бы плясала около костра вместе с веселой толпой, со смехом выкрикивая пожелания гореть всем колдуньям в преисподней, и он об этом знал. Чего стоили мои слова в его глазах? Мои суждения были грубы и поверхностны, мой ум — темен, а знаний хватило бы разве на то, чтобы нацарапать пару скабрезностей на стене… Ох, да я попросту оскорбила его своей жалостью — еще сильнее, чем навязчивым любопытством!..
Пока я предавалась страстному самобичеванию, приступы которого, по загадочным причинам, одолевали меня все чаще, Хорвек, ведомый безошибочным чутьем, отыскал для нас пристанище: уютную старую гостиницу, у хозяйки которой нашлось достаточно горячей воды и мыла для того, чтобы придать нам респектабельный вид. Еще спустя пару-тройку часов мы уже примеряли новую одежду, снесенную служанками со всего города — то-то нежданный праздник случился в местных лавках!.. Хорвек, разумеется, был недоволен тем, как сидит готовое платье, но у нас не имелось времени для того, чтобы снять мерки и заказать наряды у портного. Если бы я знала бывшего демона чуть хуже, то могла бы поверить, что единственное и сильнейшее его беспокойство — ширина манжет: с серьезным выражением лица он рассматривал и отбрасывал одну рубаху за другой, пока, наконец, не совершил свой выбор.