— Я заикаюсь.
— Со мной вы не заикаетесь, — просто сказал Кейд и занялся ее грудью, сдвинув с нее сорочку так, чтобы трогать и ласкать обнажившуюся плоть.
— Я… я… а-ах! — простонала Эверилл и впилась ногтями в его плечо, потому что его губы неожиданно коснулись ее груди.
Она закрыла глаза, сглотнула; ее охватило жаром. Это действительно самое восхитительное…
Тряхнув головой, Эверилл заставила себя вернуться к тому, что она, как ей казалось, делала. Она говорила о своих недостатках. Какие из них она уже назвала? Волосы, грудь, заикание… какие же еще остаются? Ах да. Обхватив голову Кейда, она заставила его оторваться от ее груди и посмотреть ей в глаза.
— У меня на щеке родимое пятно. Оно довольно большое и противное и…
Эверилл осеклась, услышав, что он рассмеялся. Она прищурилась и спросила:
— Что вас так развеселило, милорд?
— Вы, — мягко ответил он, а потом сказал: — Ваше родимое пятнышко совсем маленькое, и оно не противное. Оно очаровательное.
Эверилл широко раскрыла глаза, услышав это, потом закрыла, потому что Кейд снова завладел ее губами. Просто невозможно было спорить, когда он целовал ее. И потом, ей на самом деле не хотелось спорить. Ей хотелось, чтобы он продолжал делать то, что делает, — целовал ее и прикасался к ней и… Она застонала, отдаваясь его ласкам. Но потом снова прервала поцелуй и вскочила с колен Кейда.
— Откуда вы знаете, что оно маленькое? Вы его видели? Вы можете меня видеть?
— Конечно. — Кейд снова усадил ее себе на колени и, удерживая ее, посмотрел ей в глаза: — Зрение у меня улучшилось на второй день после того, как я очнулся.
— На в-второй… н-но…
Он закрыл Эверилл рот рукой и тем положил конец ее заиканию. Когда она утихла, он серьезно сказал:
— Уилл объяснил, что вы стесняетесь своей внешности и можете начать заикаться или станете избегать меня, если узнаете, что я вас вижу. Мне нравилось ваше общество, поэтому, когда Уилл сообщил вам, что я все еще плохо вижу, я не стал опровергать его ложь, — Кейд подождал немного, пока Эверилл это осмыслит, а потом продолжил: — Ваши волосы великолепны, родинка очаровательна, со мной вы не заикаетесь, и мне нравится ваша грудь. Я буду счастлив, если вы станете моей женой. Теперь вопрос только в том, захотите ли вы выйти за меня.
Эверилл посмотрела на него с недоверием. Хотя она была довольна, что ее грудь ему нравилась, ей было трудно поверить в то, что он находил ее красивой. Но она не могла найти причину, почему он стал бы лгать. Может, он боится, что она подумает, будто он хочет жениться на ней из-за приданого? Но с какой стати? Это вполне обычное дело, именно поэтому за ней дают такое щедрое приданое, именно для этого приданое вообще существует — чтобы заманить мужа. Честно говоря, Эверилл удивилась бы, если бы кто-то заявил, что хочет жениться на ней не из-за приданого…
— Эйви? — Кейд слегка встряхнул ее, чтобы она обратила на него внимание. — Вы выйдете за меня?
— Да, но…
Она попыталась сообщить ему о своем последнем недостатке, о том, что у нее строптивый характер, но ничего не вышло, потому что он опять поцеловал ее.
Эверилл попыталась сохранить ясную голову, чтобы сделать свое признание в первый же удобный момент, но трудно сохранить голову ясной, когда Кейд вызывает в ней такое потрясение чувств. Ее сорочка каким-то образом упала с ее плеч и собралась вокруг талии. Теперь Эверилл была голой до пояса. Кейд ласкал ее грудь, сжимал, гладил, а Эверилл стонала, ощущая, как по телу разливается тепло. Тут Кейд на мгновение прервал поцелуй и снова опустил голову к ее груди.
— У меня строптивый характер, — выдохнула Эверилл почти сонным голосом в короткий миг, прежде чем его губы сомкнулись на ее груди.
— Да, — прорычал он, не отрывая губ от ее груди. — Это мне тоже нравится.
Потом он лизнул ее сосок, и Эверилл решила, что пусть уже все остается как есть. На самом деле она не поверила, что ему нравится ее характер, но это уже не имело никакого значения, поскольку своим характером она всегда могла управлять. Ей просто хотелось убедиться, что больше ей не придется пить, к чему ее принудил отец сегодня утром.
Довольная тем, что сумела признаться во всех своих недостатках, и тем, что Кейд не может теперь ни удивиться, ни разочароваться, Эверилл запустила пальцы ему в волосы и закинула назад голову со стоном, потому что он в это время ласкал сначала одну ее грудь, а потом другую. Его губы сводили ее с ума, потому что он упивался ею, а от его рук по телу бежали мурашки, поскольку его ладони скользили то вверх, то вниз по ее ноге.