Эверилл подумала, что люди на стене могут принять их за вражеское войско, но, с другой стороны, это хорошо, что их так много — они легко могут дать отпор, в том случае если отец Кейда не согласится добровольно уступить свое место и не позволит сыну управлять замком.
Кейд не очень удивился, когда нашел ворота запертыми и увидел, что подъемный мост при их приближении начал подниматься. Удивление у него вызвало только то, что мост был поднят не до конца. У людей на стене, конечно же, было время поднять его полностью после того, как они заметили приближающееся английское войско, но, судя по пьяным выкрикам, доносившимся с парапета, а также спокойным и гораздо более грозным ответам трезвых воинов, отец Кейда вовсе не желал, чтобы подъемный мост вообще поднимали. И все же кто-то из воинов проигнорировал его желание и поступил правильно. Похоже, этому-то воину теперь задали взбучку.
— Эй! — крикнул Кейд, подведя свою лошадь как можно ближе к краю рва.
Крики наверху тотчас же прекратились, и трезвый голос крикнул:
— Кто идет?
— Кейд Стюарт, сын Эхана! — крикнул он в ответ. — А ты кто?
— Эйдан Стюарт, самый близкий родич лорда Эхана Стюарта, — последовал мрачный ответ.
А пьяный голос прокаркал:
— Видишь, Эйдан, я говорил тебе, что никто на нас не нападал. Это мой брат. Опусти этот чертов мост, дуралей.
Значит, пьяный голос не принадлежал отцу, но не принадлежал он также ни Гавейну, ни Броди, решил Кейд. Оба его брата были младше его и не имели возможности учиться где бы то ни было вне Стюарта. К несчастью, это означало, что дома они могли научиться только одному — пить. Не в первый раз Кейд произнес мысленно благодарственную молитву своей матери, которая настояла на том, чтобы его отправили к дяде Саймону.
Над стеной показалась чья-то голова.
— Ты одет в английское платье и едешь под английским флагом.
Кейд кивнул. Это был человек по имени Эйдан, который, как он знал, приходился вторым или третьим кузеном его отца. С тех пор как он помнил себя, этот человек был верным воином и военачальником Эхана Стюарта. Заметив, что Эйдан говорит мрачно и спокойно, несмотря на то что сверху ему бросали пьяные замечания, Кейд объяснил:
— Сейчас у меня нет моей одежды. Эту одежду я одолжил у Мортаня, так же как и воинов. Он приказал им сопроводить нас, чтобы его сестра, моя жена, — добавил Кейд, указывая на Эверилл, — благополучно прибыла в свой новый дом.
Эйдан подумал, а потом сказал:
— А где Домнелл, Ангус и Йен?
— Это мне тоже хотелось бы знать. Они здесь были?
— Да, и уехали больше недели назад.
— Всего лишь неделю назад? — с сомнением спросил Кейд. — Я послал их сюда больше трех недель назад.
Эйдан крикнул своим людям опустить мост, а потом объяснил:
— Они прибыли сюда в положенное время, но им пришлось ждать, пока твой отец соблаговолит поговорить с ними. Он был… не расположен к этому, — сухо договорил Эйдан, после чего замолчал, потому что мост начал с грохотом опускаться.
— Не расположен? — пробормотал Кейд с отвращением.
Он понимал истинное значение этого слова — отец в это время был мертвецки пьян.
— Все будет хорошо, супруг мой, — спокойно сказала Эверилл, взглянув на него с успокаивающей улыбкой.
Кейд заставил себя улыбнуться в ответ; он смотрел, как опускается мост, и думал о противостоянии, которое ждало его впереди.
Когда мост опустился до конца, он повернулся к жене:
— Не забывай — держись рядом со мной.
— Я ваша жена, милорд. Мое место рядом с вами, — просто сказала Эверилл.
Кейд кивнул и устремил взгляд вперед, и вдруг ему пришло в голову, что в Эверилл появилось что-то решительное, и это привело его в некоторое замешательство. В голову его закралось подозрение, что она что-то задумала. Он снова внимательно посмотрел на нее, но она только мило улыбнулась.
От мрачных мыслей его отвлек гулкий грохот — это мост ударился о землю. Отбросив на время! беспокойство, Кейд натянул поводья и поехал по мосту в дом своего детства. Быть может, кто-то подумает о нем дурно из-за того, что он вознамерился сделать, но таково было намерение его матери с того момента, как она начала приставать к его отцу, чтобы он отослал Кейда к Саймону учиться. Маргрид Стюарт любила мужа, но не закрывала глаза на его грехи. Она знала, что он пристрастился к выпивке и что в один прекрасный день окажется в крепких тисках пьянства, и от этого будут страдать все в Стюарте. Всякий раз, когда она навещала Кейда, она вбивала ему в голову, что настанет день, когда ему придется взять из отцовских рук бразды правления Стюартом — если понадобится, то и силой, — ради блага людей, живущих в замке.