Одни смеялись, другие, столпившись рядом, что-то говорили, подбадривали. Кир молчал. Через пятнадцать минут его стало мутить.
Она не плакала, просто обмякла на очередных руках и шмыгала носом. Ей видимо совсем некуда податься, раз она решилась на такое. Это же насилие. Ей же наверняка больно и стыдно, и совсем не хочется. Это…
— Твоя очередь, Бешеный.
Нет, не хочу. Не пойду и мне пофиг, что вы обо мне подумаете! Не…
Девочка повернула к нему голову и улыбнулась. Совсем не так как он ожидал. В её взгляде не было мольбы, одна снисходительность. Издевательская, пошлая. Ах ты, сучка!
Кир медленно приподнялся с дивана, рядом как-то жалко всхлипнула Сэм. Он оттолкнул кого-то на пути, и, наконец, сжал руки на бедрах девчонки. Он знал что делать, наверное, мог бы сделать так чтобы ей не было больно — но не захотел. Она вскрикнула ещё раз, а он замер. Это совсем другое, совсем не такое как всё остальное. От этого ощущения слабеют мышцы, кружится голова. Власть — вот она. Над этой дурочкой, над всеми ними. Быстрее, сильнее — ты же мужчина! Как хочется сделать ей больно, но не просто больно, а чтоб она просила не останавливаться…
Время словно размазалось сплошной радужной полосой, никаких мыслей больше не оставалось, только это упоение своей силой. Когда его оттащили от девицы, та просто рухнула на пол. А Кира еле успокоили. Та же яростная дымка, что и во время драк, не давала покоя, никак не рассеивалась. Дыхание медленно приходило в норму, ещё медленней прояснялся разум, но всё же прояснялся, и всё отчётливее проступала мысль — так нельзя… Яростное безумие перетекало в не менее яростный ужас перед самим собой — нельзя терять контроль. Никогда! Он же мог её убить, он почти ничего не понимал в тот момент, чувствовал только её тело, как инструмент для своего собственного удовольствия. Боже… никогда больше! Так — никогда!..
— Кир, её зовут Чери, — вдруг сказал Индиго позади. — Она работает в столовой, официанткой.
Ему потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что от него ждут ответа.
— Очень приятно, — не оборачиваясь, сказал он. — А меня зовут Ти-Рекс.
Девушка что-то тихо произнесла, и он почувствовал новое раздражение от того, что так тихо.
— Да брось, — Индиго говорил, не понижая голос. — Он только с плохими парнями такой. Как настоящий тираннозавр на охоте. А вообще… Стой, ты куда?
Чери подошла к креслу пилота, в котором сидел Ти-Рекс, встала рядом, и игнорировать её присутствие стало невозможно. Он оторвался от управления, пользуясь тем, что амфибия шла по прямой, и перевёл взгляд на девушку. А симпатичная, — скользнула в голове мысль. Китаянки ему почему-то нравились. Особенно с такими губками… и такими тонкими руками. Особенно когда ладошки сложены перед грудью в молитвенном жесте и тёмные ресницы, только что опущенные, поднимаются, открывая так признательно горящие глаза, одновременно со срывающимся с этих самых губок «Благодарю вас». Ну, как можно раздражаться, когда девчонка так на тебя смотрит.
Шторм аккуратно посадил «сокол» на крыше мрачноватого здания из пластобетона. Крыша была пуста. Ещё с воздуха они заметили овальный люк. Створка люка открыта, но только вблизи стало ясно, что замок банально взломан.
Феникс оставил Шторма у катера, а сам вместе с Бутом нырнул в люк.
Джин и Кельт стояли перед дверью, ведущей внутрь здания. Кельт копался в замке.
— Они прямо под нами, — доложил Джин, повернувшись к Фениксу. — Мы пытались проникнуть через окна, но разбить их нереально, а те, кто внутри, открывать отказываются.
— Феникс, это «Гнездо», — позвал Фойзе в наушнике. — На долину движется грозовой фронт. Через полчаса у вас начнется ливень, в горах он уже идёт. Поторопитесь, есть опасность, что вода поднимется ещё выше.
— Мы почти закончили, — спокойно ответил он. — Всех обнаружили. Нам осталось вывезти ещё двадцать восемь человек и личный состав.
— Мы пришлем вам ещё три катера, они как раз разгрузились в лагере.
— Понял вас, «Гнездо».
Связь отключилась.
— Тут сложнее, похоже, замок заблокирован намертво, не то, что на крыше, — заявил Кельт, выпрямляясь.
— Отойди-ка… — Феникс расстегнул кобуру. — За дверью чисто?
— Ни души, — отозвался Джин, взглянув на монитор детектора.
Замок сдался с первого же выстрела, и Кельт первым выскочил за дверь.
Лестница, широкой спиралью спускающаяся вниз, привела их к таким же закрытым дверям. Естественно, на нажатие управляющих кнопок на стенной панели двери не реагировали.
Джин повёл детектором вдоль стены.
— Они все там, но у самих дверей никого, можно вскрывать, — сказал он спустя несколько секунд.
Феникс прицелился в замок, но выстрелить не успел.
— Солдаты, мы просим вас оставить попытки открыть эти двери, — оглушил их глубокий, странно торжественный голос с непонятным акцентом из динамиков по бокам дверного проёма. — Здесь находятся только члены общины Детей Судьбы, и нам не нужна ваша помощь.
«Волки» быстро переглянулись.
— Не понял, — удивлённо озвучил общую мысль Джин.
Феникс нечасто сталкивался с фанатиками, но сейчас, кажется, им повезло.
— Через полчаса снова начнётся дождь, — громко сообщил он, зная, что его слышат. — А в горах дождь уже идёт. Это здание будет затоплено в ближайший час полностью. Вы погибнете.
— Значит, таково будет желание Матери-Судьбы, — помедлив, ответил голос в динамике. — Нам не требуется помощь солдат. Уходите.
— Сейчас, всё бросим… — растерянно пробормотал Кельт.
— Стреляй, — подал голос Бут. — У дверей чисто.
Феникс молча поднял руку с «гюрзой» и одним выстрелом разворотил электронный замок.
Так. Десяток женщин, среди которых три — совсем девочки, пятеро подростков, самому старшему не больше пятнадцати лет, десять детей разного возраста, лет от двух до восьми. И высокий сухощавый мужчина с уверенными блестящими глазами у стандартного пульта связи, откуда он и говорил в микрофон.
— Вы зря теряете время, — не теряя спокойствия, сказал тот. — Мы не пойдём с вами. Спасайте свои жизни, если не готовы предстать перед Матерью и с достоинством принять её волю.
Феникс заметил, как тоскливо поглядывают мальчишки на открытую дверь, и как умоляюще смотрит на него одна из женщин с маленьким ребенком на руках.
— И какова же её воля? — спросил он, давя поднимающееся раздражение и злость на всех лжепророков мира.
— Мы должны умереть, — не задумываясь, ответил мужчина. — Мы оказались запертыми в этом здании потому, что такова наша судьба. И никто не в состоянии её изменить, ни мы сами, ни вы. Уходите и не искушайте нас.
— Наверху наш катер. Мы можем забрать вас в лагерь для спасённых прямо сейчас, — вдруг торопливо сказал Джин. — Вам только надо подняться на крышу.
— Оставьте нас! — повысил голос сухощавый. — Если такова воля Матери, если…
— Тут же дети, — не выдержал Бут.
— Это дети общины! И никто не может указывать, когда им жить, а когда умереть!
— Кроме тебя? — вдруг спросил Феникс изменившимся голосом.
Он заметил, как подобрались рядом Джин и Бут. Они почувствовали, что сейчас обстановка резко изменится. Но сухощавый плохо разбирался в интонациях голоса командира «волков».
— Неужели ты полагаешь, что Мать напрямую говорит со своими детьми? — насмешливо переспросил мужчина. — Конечно, я выполняю святую миссию голоса Матери.
Феникс быстро глянул на часы. Между тем в окне потемнело, явно приближался обещанный ливень.
— Значит, собрался умереть? — спросил он сухощавого всё тем же обманчиво ровным голосом.
— На всё воля Матери, — непреклонно ответил тот.
— Отлично. Чего тянуть-то, — Феникс подарил ему улыбку, которая сразу убавила решимости во взгляде мужчины.
Он попятился. Но уйти от Феникса ему было некуда. Тот молниеносно оказался рядом и потащил проповедника к выходу, заломив ему руку за спину. В дверях обернулся.