За десять месяцев службы в 9-м полку Сергею уже четырежды удалось столкнуться со смертью лицом к лицу.
— В какой-то последний момент я вспоминал, что нужно что-то сделать, и уходил. Пара секунд и по тому месту, где я находился, прилетало. Я не знаю, что это. Судьба, мистика, но это факт, — рассказывает Сергей.
У него на подбородке свежий шрам — все-таки жернова войны зацепили его по-живому. Четыре раза он смотрел в лицо смерти и чувствовал ее смрадное дыхание, четыре раза ему удавалось ускользнуть от нее прочь.
Мы едим бутерброды под канонаду украинских орудий. С наступлением вечера обстрелы усиливаются, кажется, что АГС ложится все ближе.
— Наверное, настало время еще раз прогуляться к сгоревшему ДК. Покажем, какое оно, перемирие по-украински, — предлагает Леша. Рисковые идеи — наш конек, мы надеваем бронежилеты и каски, и, включив камеры, тихонько пробираемся по улице под обстрелом.
— Здесь можно не пригибаться. Если прилетит 120-я мина, то просто придется собираться по кускам, — мрачно шутит, вышагивая в полный рост под обстрелом, «Карлсон».
Он сопровождает нас к зданию дома культуры, вернее, тому, что осталось от него. Еще недавно в доме культуры находился склад гуманитарной помощи Красного Креста, и местные жители ходили сюда за гуманитаркой.
— Пару дней назад укры спалили. Стреляли зажигательными. А когда приехали пожарные из Новоазовска тушить пожар, их машину обстреляли. Специально не давали тушить, — с горечью говорит парень.
От здания остались монументальные несущие стены, которые еще спасут нас от гибели, внутри — все уничтожено. Красивая гипсовая лепнина рассыпается в руках как песок и трещит под ногами, высокая температура горения не оставила шансов сохранить уникальные творения советского периода.
Пули из крупнокалиберных пулеметов проносятся над головами, мы переходим на бег. Вдруг послышался свист мин, и мы бросились прятаться за стену многострадального дома культуры.
— Ложись! — кричит «Еж», и я сразу падаю на землю не глядя. Привычка, отработанная до автоматизма, достигла уже уровня инстинкта. Слышишь свист, ложись на землю — классическое правило, усвоенное еще в 2014 году. Часто оно спасало жизнь.
— Фух, не разорвалась. Вот это повезло, — вздыхает «Еж», устанавливая камеру на штатив. Впереди то и дело видны вспышки и слышны разрывы, оставаться на улице небезопасно.
Мы медленно перебираемся внутрь здания магазина, где среди многочисленных комнат можно укрыться от обстрела. Я чувствую, что по моей левой руке течет что-то теплое — кровь тонкими струйками стекает с локтя. Под воздействием адреналина я даже не заметила, что во время обстрела упала прямо на осколки стекла и порезалась.
— Вот черт! У кого-нибудь есть салфетка? — спрашиваю я ребят.
— Блин, Катя 300, — грустно усмехается кто-то из ребят, доставая из аптечки перекись водорода и бинт. «Карлсон» перебинтовывает мне руку. Маленький багровый шрам на локте до сих пор напоминает мне о том вечере. Позже, просматривая кадры, снятые тогда со всех камер, я удивлялась, как нам удалось выйти из-под обстрела живыми. Угол разбитого ДК прекрасно просматривался врагом, и укропы били по нам прицельно.
Мы смогли выехать из Коминтерново уже затемно, в перерывах между обстрелами. Гнали в темноте, без фар, на скорости не меньше 150 километров в час. Не убиться в таких условиях тоже было достижением. В тот раз нам повезло.
Меня часто спрашивают, сталкивалась ли я с мистикой, кармой и религиозностью на войне. Безусловно, постоянно. Как пел неподражаемый Егор Летов в одной из своих песен «Не бывает атеистов в окопах под огнем». На стороне Донбасса воюют плечом к плечу христиане, мусульмане, буддисты и язычники. У каждого своя вера.
На юге ДНР, например, мне встречался ополченец с позывным «Святой», очень набожный человек. Там же, в девятом полку есть много язычников, использующих защитные руны. Вера в язычество и руническую магию, особенно распространена именно среди бойцов, несущих службу на юге ДНР.
Будучи на Авдеевской промке, я встретила одного бойца, который также рисовал руны на своем бронежилете. Он поделился со мной своей историей.
— Однажды мы сидели с товарищем в блиндаже, и разговор зашел о рунах. Он посмеялся с этого, считая это выдумками. И буквально пару часов спустя, во время обстрела этот мой товарищ погибает у меня на руках. После этого я еще больше придерживаюсь мнения, что эти руны берегут меня от смерти, — рассказал мужчина.